В Вологде погиб Николай Гуляев

В Вологде на пожаре в своей квартире погиб журналист Николай Гуляев. Слушатели областного радио знали его как Олега Кобрина, сообщает vologda.kp.ru

О ЧП при пожаре в доме №74 по улице Галкинской в Вологде ночью 9 мая СМИ сообщали, но в сводках не называлась фамилия. Как стало известно, это был Николай. Сейчас его коллеги озабочены похоронами - родных у него нет. Николаяю Гуляеву было всего 57 лет.

Согласно сводкам, сигнал о возгорании в двухкомнатной квартире на втором этаже многоквартирного дома поступил на пульт пожарной охраны в 00:22 9 мая.

Через четыре минуты пожарные были уже на месте. Дым сочился через входные двери, которые пришлось выбивать.

В 00:31 возгорание было потушено, однако в комнате был обнаружен погибший. В квартире повреждена внутренняя отделка комнаты, мебель, незначительно закопчена квартира по всей площади. Причина возгорания устанавливается. Это могла быть эксплуатация обогревателя или неосторожное обращение с огнем при курении.

Николай Гуляев работал в городской газете «Вологодские новости», молодежной областной газете «Ступени», а также на областном радио. Он был известен слушателям как Олег Кобрин.

Он был членом Вологодского интеллектуального клуба, в 2012 году Николай Гуляев дважды участвовал в телевикторине НТВ «Своя игра».

Коллега Николая Ольга Прусакова пишет в Фейсбуке: "Коле прощалось всё: наплевательское отношение к своему внешнему виду, циничнейшее отношение к рабочим, бытовым вопросам и к чему-то там ещё. Коля просто представлял собой очеловеченную систему вложенных каталогов вселенских знаний с неимоверной скоростью прохождения информации в режиме "запрос-ответ"..."

Она вспоминает такой эпизод : "...Однажды нас пригласили играть в "Что? Где? Когда" с командами других СМИ. Мы определили Колю капитаном и начали с ним тренироваться. Полные табула раса, мы думали, что игроки просто умные и начитанные люди. Каковы же были наши открытия! Коля дал нам технологии поиска у себя в уме и сознании ответов на вопросы. Мы оказались не так плохи на игре - взяли то ли два, то ли три вопроса из тридцати. Остальные 27-28 вопросов взял Коля..."

Михаил Скляр вспоминает Николая Гуляева:

Эта история может показаться мистической, но она зеркально отражает главное свойство жизни: все пройдет - и печаль, и радость…

Дело было около двадцати лет назад. В небольшом ресторане при Дворце культуры железнодорожников сидела примечательная компания. В центре всеобщего внимания был непревзойденный мэтр российской эстрады, народный артист СССР Иосиф Кобзон, только что завершивший свой двухчасовой сольный концерт в вологодском ДКЖ. По правую и левую руку от Иосифа Давыдовича восседали тогдашний глава города Вологды Алексей Якуничев и будущий председатель Вологодской городской Думы Игорь Степанов. Напротив этой сиятельной команды, вооружившись диктофонами, пристроились два журналиста – автор этих строк, в ту пору работавший главным редактором одной из вологодских радиостанций, и Коля Гуляев, сотрудничавший с областным радио.

Назвать происходящее интервью со звездой было бы невообразимой пошлостью. Иосиф Кобзон, несмотря на академический голос и фундаментальную стать, отличался недюжинным остроумием. Его рассказы о тогдашнем политическом и культурном «закулисье» были столь же смешны, сколь и интересны. Алексей Сергеевич Якуничев в тот вечер тоже был в ударе: он сыпал анекдотами, которые я, право, не рискну пересказывать. Игорь Васильевич Степанов преимущественно молчал, многозначительно улыбаясь одними кончиками губ. А мы с Гуляевым скорбно поглядывали друг на друга, потому что нас в первую же минуту встречи попросили выключить диктофоны и вообще забыть обо всем, что мы здесь услышим…

Прошло двадцать лет. Всего двадцать лет или целых двадцать лет – каждый ответит на этот вопрос по-своему. Но вот малоутешительный итог. Один за другим ушли в вечность Якуничев, Степанов, Кобзон, а на днях к ним присоединился и мой коллега Николай Гуляев. Человек со сложной судьбой и неустроенным бытом, бесконечно одинокий, склонный к извечному интеллигентскому самоедству, и в то же время широко эрудированный, добрый, напрочь лишенный карьеризма и интриганства, свойственного немалому числу работников пера и микрофона.

Коля умер так же тихо и одиноко, как жил. Только острый запах гари из-под двери его квартиры в «хрущобе» на Галкинской заставил соседей обратиться в МЧС. Никаких признаков насильственной смерти, равно как и видимых признаков самоубийства, следствие не обнаружило. Неистово курящий Коля, скорее всего, просто уснул с непогашенным окурком.

Хотя какое, в сущности, это имеет значение? Был человек – нет человека. И вот я стою на краю этого мысленного погоста из четырех незабываемых могил - то ли последний в очереди, то ли первый: сразу и не поймешь…