Мария Миронова, Программный Директор "Радио-7 На Семи Холмах"

Мария Миронова, Программный Директор "Радио-7 На Семи Холмах"

OnAir.ru: Как все началось?

Мария Миронова: Началось все в 94 году, я тогда работала переводчиком в иностранной компании: просчитывала заказы, переводила контракты и т.д. и слушала “Радио-7” – с утра Васю Стрельникова, а потом Сокола (Елена Соколова-Соловьева,- прим. ред.). В какой-то момент “Радио-7” мне ужасно надоело, но к этому моменту все мои сотрудники уже подсели. Они-то и сказали мне однажды, что “Радио-7” объявляет набор DJ-ев. Я сказала: “Ну и что?!”. А мне ответили: “Ты же все время слушаешь Семерку, музыка тебе нравится. Попробуй!”.

Они увидели в тебе будущего ди-джея?

Нет, думаю, это был прикол. И ради прикола мы позвонили. И ради прикола я записалась на собеседование, на которое, если честно, не хотела идти. Потому что понимала, что мне там делать нечего. Я любила эту радиостанцию как слушатель, но не представляла, что могу там делать, что я вообще могу работать на радио. Тогда для меня это был особый, нереальный мир, в котором обитают не люди, а сущие ангелы, некие божественные существа.

Хотя в детстве я играла в радио.

Что значит “играла в радио”?

Ну, как объяснить… Кто-то играет в куклы…

У тебя в детстве не было кукол?

Неееет! (смеется) У меня были куклы! Я играла в Барби, поскольку детство прошло в Канаде. У моей Барби была семья, они жили в городе, в котором была радиостанция. У нас был старенький магнитофон AIWA, с таким встроенным микрофончиком. Мы писали какой-то текст с сестрой, читали новости, делали интервью и запускали песню. У меня даже где-то валяется кассета… Страшно вспомнить – помесь западной радиостанции с Пионерской зорькой. Но это была просто игра. Не было такого, чтобы я мечтала стать ди-джеем, я мечтала стать переводчиком, как мой отец. Поэтому, собственно, и в Иняз поступила.

И так получилось, что через много лет, сидя дипломированным переводчиком в офисе, мы с секретаршей из соседней фирмы, которой делать было нечего, позвонили на Радио-7. И я записалась на собеседование. А когда подошел этот ответственный день...

Ты струсила?

ДА! Я сказала, что никуда не пойду. Но кто-то из моих друзей сказал: «СХОДИ, не убудет! Маечку подарят, ну и просто интересно побывать на радиостанции». И я пошла. Пообщалась с Василием Борисычем (Василий Борисович Стрельников, Программный Директор “Радио-7”,- прим. ред.), который мне сказал, что…

Дохлый номер?

(смеется) Он сказал: “Ну, знаете, Маша, у нас столько кандидатур. Ничего не могу обещать. Мы посмотрим. Столько желающих, зверский конкурс.”

Записали пробу. Я от ужаса не могла вспомнить, как меня зовут. Василий Борисыч врывался в студию, слушал, хватался за голову и кричал: “Маша! Это ужасно!..” Я, помню, даже не особо расстроилась, ведь я не собиралась работать на радио. Стрельников позвонил мне вечером того же дня и сказал: “Маша, давайте соберемся с мыслями и попробуем еще раз”. И я приехала на следующий день, выучила частоты радиостанции, речь какую-то подготовила. Еще раз записали пробу. Вася сказал, что позвонит через три дня и скажет либо да, либо нет. В любом случае позвонит.

Но не позвонил. Тут я расстроилась. Неужели я зря ездила, мучилась, готовилась и тренировалась? За меня переживал весь офис, они хотели звонить на “Радио-7” и разбираться. Что, типа, не понимаете, чего вы потеряли. В итоге, Вася позвонил через неделю и сказал: “Я беру Вас на учебу, больше ничего не обещаю, посмотрим”.

Ну и как проходила учеба?

Тяжело проходила. Я тогда продолжала работать, пришлось перейти на полставки. Я поняла, что если учиться – то учиться как следует. Василий Борисович далеко не последний человек в радиобизнесе. И если уж жечь мосты, оставлять любимую профессию и начинать новую жизнь, то учиться новой профессии нужно у профессионала. Стрельникова я слушала еще со школы. Я училась в английской спец. школе, и нас заставляли слушать Moscow Radio World Service, где Василий Борисович читал новости. Поэтому я знала, что это не просто некий Василий Стрельников, а человек, который в радиобизнесе давно.

Учеба проходила следующим образом. Утром я приезжала к 10.00, мы учились миксовать с Вадиком Наливайко, на пару. Учились говорить, работать с техникой. Потом я ехала на свою основную работу. Работала до 19.00. Затем приезжала обратно, на “Радио-7”. И сидела у Лены Соколовой-Соловьёвой в эфире, тренировалась микшировать песни, читала погоду.

Эфир мы имитировали долго, месяца два-три писали кассеты. Вася слушал, говорил: то-то здесь не так, то-то нужно подправить. Мы проводили псевдо-конкурсы. Слушателей изображал Вася. Создавали экстремальные ситуации в нашем псевдо-эфире. Вообщем, школа была солидной.

И когда настал тот знаменательный момент?

Это была вечерняя смена, в 19.00 все уходили - на станции никого. Я была одна! В первый день морально меня поддерживал только драйвер Романов, который ждал окончания моей смены, чтобы отвезти домой. (Михаил Романов, водитель - прим. ред.)

У меня было ощущение, что обязательно что-нибудь накроется, пульт взорвется, Деноны (профессиональные проигрыватели компакт-дисков – прим. ред.) сломаются. И, видно, я была настолько на это настроена, что у меня действительно сломался Денон. (смеется) Он просто захрипел, сказал: “ Хр-р-р-р-р-р” и сдох!

Слава Богу, это было самое ужасное, что случилось во время моего первого самостоятельного эфира. В тот вечер я поняла, что то, что началось, как прикол, станет делом моей жизни.

Расскажи о самом жутком ляпе в эфире, за который тебе до сих пор стыдно.

(долго думает) Дай вспомнить… Ну-у-у, матом не ругалась! Дыр в эфире по 5 минут у меня тоже не было, во время смены не засыпала. Ничего по-настоящему экстремального не случалось! По мелочи – да. Поначалу, когда я только начинала работать, у меня был период, когда я любила посмеяться в эфире. Просто на хи-хи пробивало от всего. Причем подбивала Диму Михеева (Дмитрий Михеев, редактор и ведущий отдела новостей,- прим. ред.), и мы веселились на пару: он во время новостей, а я на погоде.

То есть во время новостей в эфире Семерки стоял гогот!

Да! ДА! Я не могла сказать ни слова! Сначала ржала я, потом Михеев, Потом опять я, читая погоду!

Ну, а самым страшным был момент, когда я потеряла голос во время эфира. Я заболела ангиной, но пришла на работу, отработала два часа и на погоде просто сделала так: “А-а-а-э-э-э-э-э”. И все, больше ни звука. Было жутко.

А как сейчас стать DJ-ем?

Фактически сейчас ситуация такова, что ни одна радиостанция в Москве не берет людей с улицы. Мы – да. Я могу взять человека с улицы, как некогда сделал Василий Борисович. Потому что, если брать людей опытных или известных, или опытных и известных, то тут есть свои минусы.

У человека есть свой стиль, который он выработал на другой радиостанции, стиль очень яркий и очень явный, который ассоциирует этого ди-джея с другой радиостанцией, и зачастую с этим ничего нельзя сделать. Но ведь у каждой станции должно быть своё лицо, свой единый, пусть даже неуловимый стиль у ди-джеев. То есть ди-джеи-то все, конечно, разные, яркие и самобытные, но их должен объединять этот стиль, присущий конкретной радиостанции. Если же на работу приходит устраиваться DJ универсальный и опытный, да к тому же известный, то он скорей всего начинает гнуть пальцы и требовать огромную зарплату, и это нормально. Но брать такого человека имеет смысл только в случае, если станции нужны звезды. А когда тебе нужен просто хороший DJ, наверное, особого смысла в этом нет. К тому же иногда лучше всему научить, чем переучивать. Поэтому все желающие стать ди-джеями могут позвонить к нам на радиостанцию и прийти на прослушивание, как когда-то пришла я…

Ты - программный директор. Наверное, плох тот ди-джей, который не хочет стать программным директором.

А вот здесь я могу поспорить! Мне кажется необязательным развитие событий: ди-джей - программный директор. Да, многие ди-джеи хотят стать программными, но только потому, что они не понимают, что это такое. У человека, который становится программным директором, должно быть больше организационных, административных наклонностей, чем творческих. Потому что только кажется, что это творческая работа. То есть, она, конечно, творческая, но очень много рутины и бумажной работы. У нас нигде не учат на программных директоров - а это совершенно отдельная, очень интересная, но очень тяжёлая профессия. Ди-джей не может знать как "запрограммировать" радиостанцию. Для того, чтобы знать как, что и когда делать - недостаточно просто поработать в эфире, нужно многое знать, многое уметь, и многое чувствовать. Мне было очень сложно принять предложение стать программным. Я долго взвешивала все плюсы и минусы, и перевесило осознание того, что я смогу получше узнать, как делается радио - узнать эту кухню изнутри, научиться программировать эфир. Слава Богу, у меня хорошие учителя и солидная поддержка. Мне на самом деле повезло – ещё будучи ди-джеем, я интересовалась некоторыми вещами, и Вася Стрельников объяснял мне, почему он делает так, а не эдак, т.е. рассказывал мне о некоторых принципах построения эфира. Я до сих пор учусь. И, думаю, буду учиться всю жизнь. А ди-джей должен заниматься тем, что у него получается лучше всего – профессионально развлекать людей, используя свой талант, ум и голос. Работа у программного директора очень тяжёлая и ответственная, но очень благодарная. Невозможно описать радость от того, что удался какой-то проект или получилась какая-то программа или акция в эфире, когда тебя благодарят слушатели, когда ты знаешь, что своей работой приносишь кому-то радость, да просто приятно, что твою станцию любит и слушает огромное количество народа. И ещё невозможно чего-то добиться, если тебя не поддерживают твои ди-джеи. Если ди-джей выполняет твои требования без желания или не понимая, почему я этого требую – это будет слышно в эфире. Мне повезло – мы с ди-джеями друг друга понимаем.

Эфир - это как наркотик?

Это как наркотик. Для меня - да. Это выброс адреналина во время эфира. В течение 4-5 часов, хоть это и жуткое нервное и умственное напряжение, ты отдаёшь энергию, а взамен получаешь ещё больше. Я уже 8 месяцев не в эфире. Мне тяжело. Честно. Очень тяжело. Эфир - это нервная и выматывающая работа, которая истощает, но в тоже время дает силы. Вот сейчас мне этого не хватает.

Ты стала программным директором радиостанции. От твоего слова, от твоего решения очень много зависит. Ответственность не давит?

Не то слово! И гнетет, и давит. Есть люди, спокойно относящиеся к ответственности. А я из тех, кто болезненно относится ко всему. Все должно быть под контролем. Я не могу расслабиться ни на секунду. Эта работа, которая занимает тебя 24 часа в сутки, 365 или 366 дней в году. Реально. На отдыхе - не расслабиться, ночью – тоже. Всякое бывает, производство-то круглосуточное. Понимаешь, что ты не робот, что не можешь все проконтролировать, но вот осознание того, что ты отвечаешь за все и нужно, чтобы все было нормально, меня очень гнетет.

В 95 году “Радио-7” сменило музыкальный формат и стало называться “Радио На Семи холмах”. Радиостанция вырвалась на первые места рейтингов. В чем был успех перемен?

Ну, она не сразу вырвалась на первые места. Это был постепенный процесс, потому что формат шлифовался долго. То, что было в 95 году, было сборной солянкой - пробный формат, который с каждым музыкальным тестированием шлифовался и выравнивался. Проходные песни выкидывались, появлялось всё больше и больше действительно любимых у слушателей мелодий. Соответственно мы пришли к определенному формату где-то в 97 году. Мы уже поняли, в каком направлении идти. Постепенно рос и рейтинг. Но ничего не бывает сразу. И ненавязчивый стиль ди-джеев и направленность станции, то, что это локальная, московская радиостанция, наличие большого количества игр и развлекательных передач, ну, и, конечно же, самое главное – музыка – всё это и стало составляющими успеха радиостанции.

На сегодняшний день формат радиостанции сложился. Я могу сказать, что мы нашли направление, в котором нужно работать, мы нашли свою нишу, и нет смысла сейчас что-то менять и двигаться в другую сторону.

В работе, как и в жизни, бывают черные и белые полосы. Что ты делаешь, когда у тебя черная полоса? Бьешь посуду, ломаешь аппаратуру, крушишь мебель?

Смотря что иметь в виду под чёрной полосой. Если ты говоришь о провалах, то каких-то жутких неудач у меня тьфу-тьфу не было. Потом любая неудача в работе только даёт стимул работать ещё больше и ещё лучше. Я могу в моральном и физическом плане, как человек, устать, но это не значит, что в работе у меня черная полоса. Как раз работа помогает, мобилизует. Если ее много, то рефлексировать некогда. А проектов всегда много, и нужно всё время что-то придумывать. Обычно наступает относительное затишье между рейтинговыми периодами. Но это время используется для того, чтобы подготовиться к новым акциям, подумать и собраться с новыми силами. Ведь нужно постоянно держать в тонусе и радиостанцию и ди-джеев и слушателей, стараться делать эфир интересным. Так что расслабляться некогда.

С переездом радиостанции в новый офис где-то промелькнула информация о вашем новом супер-пупер оборудовании. Поделитесь секретом.

ДА! (с гордостью) Насколько я знаю, хотя это лучше спросить у нашего технического директора, у нас уникальный цифровой пульт, единственный в Москве, может быть и в России тоже. Мы были первыми клиентами из России, которые купили такого высокого уровня оборудование у этой компании. Мы также приобрели монтажный компьютер, который стоит на эфире. Он позволяет ди-джею во время эфира создавать любые элементы, вплоть до собственных роликов.

Отличаются ли чем-нибудь программный директор, который хорош для ди-джеев, и программный директор, который хорош для эфира?

Смотря каких ди-джеев ты имеешь ввиду. Если это ди-джей, который приходит, тупо отсиживает свои 5 часов, ковыряя в носу, и считает, что он осчастливил слушателей, то для такого ди-джея хорошим программным директором быть нереально (ну, только, если сам ПД не отсиживает свои часы).

А вообще, хороший программный директор должен чётко и доступно доносить политику станции, объяснять ди-джеям, что и как делать, чтобы радиостанцию слушали, чтобы она была любимой и популярной. А хороший ди-джей уже будет работать так, чтобы выполнить поставленные перед ним задачи, потому что он понимает, что от популярности и благополучия станции, повышается его собственная популярность и благополучие.

Ди-джеи, вообще, очень сложные и ранимые личности. Главное, такой творческой личности не мешать, а помогать самовыражаться в эфире, чтобы при этом она понимала “политику партии” и выполняла поставленные перед ней задачи. Просто разные ди-джеи преследуют разные цели, работая в эфире. И если человек начинает “звездить” с первых месяцев работы, считая, что программный мешает ему работать и приставлен к нему в качестве Цербера, то для такого ди-джея хорошим начальником никогда не станешь.

На своем веку я перевидала много программных директоров и могу сказать, что для меня идеалом программного директора и начальника является Василий Стрельников. Он умудрялся не мешать, направлять очень мягко и незаметно и, в тоже время, очень много давал в профессиональном плане. А главное, его безмерно уважали, он был для нас авторитетом. Поэтому, мне кажется, что программный директор прежде всего должен быть авторитетом для ди-джея.

Сложный вопрос относительно программного директора, хорошего для эфира. Рынок сейчас очень изменился. Если лет 8-9 назад в эфире была полная эклектика, и это больше напоминало студенческую самодеятельность, то сейчас ни одна радиостанция ничего просто так не делает. Радиобизнес теперь и у нас в стране стал опираться на научные исследования. Радиостанция должна не только развлекать слушателя, но при этом ещё и зарабатывать деньги. Существуют исследования, которые помогают понять, что происходит на рынке, в каком направлении нужно двигаться, какую музыку хочет слушать твоя аудитория и т.д. Можно тупо сидеть и переписывать циферки из отчёта в отчёт, считая, что в этом и заключается работа программного директора. А можно на основе этих исследований грамотно разработать эфирную стратегию и политику, используя эти данные и свою интуицию.

Ну, а дальше нельзя останавливаться на достигнутом, успешная радиостанция всегда должна быть на один шаг впереди времени, всё время исследуя тенденции на рынке и предугадывая желания своих слушателей, не забывая при этом, что главная задача радио – развлекать слушателей.

И, напоследок, несколько слов слушателям своей радиостанции.

Самое главное – любить и понимать своего слушателя. Мы хорошо представляем тех, кто нас слушает, очень их уважаем и очень любим. Мы одна семья. Мы работаем не для себя, не для удовлетворения своих амбиций, не для начальства и не для рейтинга, мы действительно работаем для нашего слушателя. Мы хотим делиться с ним своими радостями, помогать, когда ему приходится тяжело, радоваться вместе с ним, когда у него происходит что-то хорошее в жизни. Всегда быть рядом, поддерживать, развлекать и радовать хорошей музыкой. Для нас это самое главное.

OnAir.ru - 2000 г.