Владимир Соловьев: “Я манией величия не страдаю”

Полтора года назад он улетел и не обещал вернуться. Хотя все понимали, что именно это когда-нибудь обязательно произойдет. Ну а как же, такие люди, профессионалы, на дороге не валяются, потому как “Алмазов — это аттракцион, это имя, афиша, публика, касса”. И вот случилось: Владимир Соловьев, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил, возвращается на голубой экран. И уже с сентября на канале “Россия 1” каждую неделю будет выходить его программа “Поединок”. По-моему, это хорошая новость.

— Вас не было в телеэфире полтора года. Сильно переживали по этому поводу?

— Я пришел на ТВ очень взрослым человеком и отсюда был выужен тоже не молодой девочкой, ведущей прогнозы погоды, и хорошо понимал риски моей профессии. Да, было крайне неприятно, но сказать, что я каждый день повторял: “Ах, это же надо, какая невезуха”, — несправедливо. Хотя очевидно, что как любому человеку, любящему свою профессию, мне было малоприятно находиться вне ее.

— Так из-за чего же вас убрали из ящика?

— Это было довольно смешно: как только убрали, меня назвали самым популярным ведущим. Я много думал над этим. Должно быть, в какой-то момент времени я переполнил собой чашу “народного гнева”. Но есть еще вещи, мне неведомые. Я же чувствовал давление, которое на меня постоянно оказывалось. Не впрямую, не лично. Лично же на меня дикая атака шла два года: море лжи, спамы, Интернет, всякая чушь. К этому я привык, это стало каждодневной частью бытия. Угрозы, слежка — нормальная часть работы.

— Но в том же Интернете писали, что вы заигрались в некие коммерческие игры.

— Это полнейшая глупость. Ко мне же на передачу ходили все крупнейшие политики РФ, и уж если хоть раз в жизни хотя бы копейку кто-нибудь из них должен был когда-нибудь заплатить, это наверняка моментально стало бы известно. Я пришел на ТВ достаточно богатым человеком. До этого много лет занимался бизнесом. А до бизнеса приехал из Америки, где был профессором. В 90-е годы у меня были производственные мощности в России, на Филиппинах и в Ирландии. На телевидении же я получаю просто зарплату, за что большое спасибо.

— Я не об этом. В разговорах о вас речь шла не о телевизоре, а о какой-то побочной деятельности.

— Меня два года прокуратура и Следственный комитет вызывали как на работу. Трясли все, что могли и не могли. Поверьте, если бы они что-то нашли, то с радостью бы это использовали. Когда я занимался реальной правозащитной деятельностью, вытаскивая из тюрьмы невиновных, которые случайно оказались вовлечены в большие разборки больших дядей, то наступил на хвост многим разным структурам, и они не жалели денег для того, чтобы писать про меня всякую глупость. Но все проверки показали, что это чушь собачья. Я слышал, что на полном серьезе рассуждали, что меня снял Сечин. Разве можно к такому бреду относиться без смеха?

— Все-таки говорят, что вы впали в некую опалу у власти и должны были за это время как-то себя проявить, чтобы снова вернуть доверие.

— Я на съездах не выступал, в партии никакие не входил, а на радио как критиковал, так и критикую. Просто в последнее время журналистика стала политизированной. У нас считается нормальным, когда журналист идет на митинг в качестве митингующего, а не в качестве журналиста, но при этом продолжает себя считать журналистом. Я профессионал, у меня есть воззрение, представление, я понимаю, на мой взгляд, что необходимо сделать в тот или иной момент, чтобы зрителю было интересно. Но при этом я ни в коей мере не переоцениваю значение собственной персоны.

— Читал некоторые ваши посты в Интернете, например, о беседе Путина с Шевчуком. Не обижайтесь, но этот текст мне показался сильно пропутинским.

— Шевчук бывал у меня в передаче, и у нас с ним лично очень хорошие отношения. Я считаю Юру выдающимся музыкантом и прекрасным поэтом. Но в беседе с Путиным он вел себя абсолютно неправильно, проявился в логике холопа и царя. К тому же встреча была посвящена совсем другому, что очень важно. Я много раз имел с Путиным такого рода беседы и понимаю, что если уж хочешь что-то сказать, говори четко, конкретно. Нельзя расплываться мыслью по древу. И зачем он представился Путину Юрой? Это же было похоже на юродство.

— Просто он пафоса не любит. А если бы вас Путин попросил представиться, то вы бы про себя “Володя” не сказали?

— Вы можете себе представить 47-летнего мужика, который на вопрос премьер-министра “Вы кто?” — скажет: “Я Володя Соловьев”?

— Путин бы так не спросил, потому что, скорее всего, он вас знает лучше, чем Шевчука?

— Я много лет живу и видел разных правителей на разных дистанциях, начиная с Брежнева. Хотя бы потому, что в школе, где я учился, учились родственники Леонида Ильича. Всегда возникает простой вопрос — альтернатива. Для меня очень важно не болтать, а понимать человека и говорить конструктивно. Нет ничего проще дурацкой и неконструктивной критики. И хочу вас разочаровать: никакой сервильности в моей программе не будет. Она обязательно станет выходить в прямом эфире, а темы для дискуссии я буду выбирать самые что ни на есть горячие.