Алексей Венедиктов: Я хочу, чтобы мой сын был в безопасности ...

Главный редактор «Эха Москвы» объяснил, почему он возглавил рабочую группу «по митингам».

Как известно, Общественный совет при ГУ МВД, который возглавляет Ольга Костина, выделил специальную рабочую группу, которая обсудила, что нужно сделать для предотвращения провокаций во время массовых мероприятий. Внесены важнейшие предложения. МК обратился к инициатору создания рабочей группы, главному редактору радио «Эха Москвы» Алексею Венедиктову, чтобы он прояснил ситуацию.

— Я предложил создать рабочую группу по массовым уличным шествиям, митингам и демонстрациям с тем, чтобы изучить события 6–7 мая, когда были первые за полгода массовые столкновения и беспорядки; рассмотреть проект закона, который сейчас находится в Государственной думе, и выработать свои рекомендации. И, наконец, рассмотреть деятельность Общественного совета, члены которого должны участвовать наблюдателями во всей этой истории.

— А разве подобных полномочий у вас не было?

— Дело не в полномочиях. Мы имеем право принять к рассмотрению любой вопрос, который касается взаимоотношений полиции и граждан. Но я предложил сначала подготовить предложения от рабочей группы. Тогда Костина сказала: «Хорошо, Алексей, вот вы ее и возглавите».

— И кто же вошел в рабочую группу?

— Принцип такой: кто хотел — тот записался. Записалось 15 человек. А поскольку закон принимается совсем быстро, мы тоже решили быстро собраться. На заседание группы мы пригласили советника президента Федотова, председателя Мосгордумы Платонова, Александра Музыкантского и Владимира Лукина. Лукина не было, остальные пришли.

— Вы пригласили на совет уважаемых людей, но от которых, по-моему, не слишком много зависит.

— Это неправда. Михаил Федотов не только известный юрист, он теперь переназначен президентом и вновь возглавил Совет по правам человека. В случае, если закон будет реакционным, он будет просить президента наложить на него вето. Дума рассматривает сейчас федеральный закон, а затем должен быть принят еще и закон московский, поэтому мы пригласили Платонова и Музыкантского. Мы собрались на нейтральной площадке — в агентстве «Интерфакс»; из 15 членов совета приехало 13.

— Кто еще входит в совет?

— Из главных редакторов — Павел Гусев, Маргарита Симоньян, Михаил Комиссар, я, а также Светлана Миронюк, возглавляющий Союз офицеров России Антон Цветков, представитель ГУВД в Совете Виктор Бирюков... Мы обсуждали это полтора часа, довольно бурно и напряженно. Но все решения были приняты консенсусом, то есть единогласно. Мы считаем, что вообще нужен новый закон. Ведь такие новые формы массовых протестов, как «Оккупай», есть во всем мире. Люди садятся, и никто не знает, что с этим делать. Во всех странах к этому относятся по-разному: в Квебеке — так, во Франкфурте — по-другому, в Москве — и так и сяк. Вот недавно в канадском Квебеке приняли новый закон. В результате 15-тысячная демонстрация студентов, которую запретили, превратилась в 120-тысячную. Туда стали выходить еще и родители этих детей. А мы не хотим, чтобы российский закон повторял ошибки квебекского.

— То есть мы в мировом тренде?

— Абсолютно точно. Но мы вторые после Квебека, так как бежим менять законодательство. Может быть, мы слишком быстро бежим? Сразу возникает вопрос: когда город выходит праздновать победу нашей сборной по хоккею, это будет подпадать под закон или нет? Вот в нынешней формулировке, которая вносится, люди под это попадают. То есть по новым правилам болельщиков надо будет хватать и тащить.

— А в предыдущем законе, пока еще действующем?

— Эти формулировки были размыты. Новый закон не должен быть реакционным и репрессивным. Но он будет таковым, так мне кажется, если нам не удастся что-то изменить. Мы дежурим на этих манифестациях уже три года, начиная с Триумфальной, знаем изнутри, как это варится, и понимаем, какие угрозы представляет неверно принятая формулировка закона. Вот хотят сделать поправку о массовых гуляниях — таких, как прогулка писателей. Теперь это будет невозможно, и организаторы будут наказаны. А если вдруг Борис Акунин напишет у себя в «Твиттере»: «Я завтра гуляю с собачкой» — и к нему люди придут? Он же никого с собой гулять не приглашает — и что с этим делать? Точной формулировки все еще нет.

— Получается, что новый закон может быть гораздо более жестким, чем предыдущий.

— Вы правы, но мы этого не хотим. Новый закон должен быть, потому что есть новые вызовы, от этого никуда не деться. И еще мы хотим разобраться, почему 6–7 мая задержали несколько сотен человек. За что? Почему задерживали людей в «Жан-Жаке»? Почему в воскресенье на Красной площади и на Манежной можно было ходить с белыми ленточками, а на Арбате — нельзя? Вот пусть нам кто-нибудь объяснит.

— А еще полицейские, которые винтили людей, были без бейджика. Это же прямое нарушение! Вы будете к этому возвращаться или хотите начать жизнь с чистого листа, с нового закона, а то, что было, — прошло, ну и бог с ним?

— Ничего подобного! Внутри нашей рабочей группы будет создана еще одна группа, которая займется событиями 6–7 мая. События 6 мая, 5 декабря являются примером того, чего нельзя делать. Ведь между этими датами проходили митинги, где не было ни одного задержанного, ни одного оскорбления полицейского, ни одного пострадавшего. Что же случилось 6-го и как сделать так, чтобы это не повторилось? Вот взяли девушку, которая якобы кидалась кусками асфальта, — а где еще 12 в масках с заточками, которые шли на прорыв, душили полицейских? Так что поправки очень важны. Документ с ними я только что вручил в Администрацию Президента и депутатам Госдумы. Ну а г-н Платонов забрал его для Мосгордумы.

— Насколько ваш совет, члены рабочей группы могут оставаться объективными в этой чрезвычайной ситуации, быть над схваткой?

— Я не могу быть объективным, я же человек. У меня есть один термометр — 11-летний сын, с которым я хожу на Чистые пруды, просто по Москве погулять. Вот он захотел пойти на «Белое кольцо» — мы пошли. Я хочу, чтобы мой сын был в безопасности и мог ходить туда, куда хочет. Моя красная линия проходит именно между свободой и безопасностью, а не между властью и оппозицией. Сиюминутная политика тут ни при чем.