Леонид Бершидский: Купить главного редактора ...

Я очень люблю деньги. Не просто чувствую себя без них неуютно, они иногда мне даже снятся. Не проходит и дня, чтобы я — в том или ином контексте — не думал или не говорил о деньгах. Это нормально для человека, занимающегося деловой журналистикой, но, с другой стороны, в эту профессию ведь и попадают благодаря искреннему интересу к деньгам.

Но деньги все же сильно переоцененная субстанция.

В интервью телеканалу «Дождь» бывший главный редактор радио «Коммерсант FM» Дмитрий Солопов рассказал, что владелец станции миллиардер Алишер Усманов считал — и переживал, — что она критикует Путина за его деньги. В последнее время вообще участились случаи, когда владельцы медиа вдруг решают, что за их деньги редакции делают что-то не то. Так было, когда владелец сайта о культуре Openspace.ru Вадим Беляев решил избавиться от всей редакционной команды и сделать вместо культурного СМИ политическое. Так было, когда владельцы «Дождя», Slon.ru и «Большого города» Наталья Синдеева и Александр Винокуров решили сменить главного редактора «БГ» Филиппа Дзядко, который, на их взгляд, делал «недостаточно городской» журнал.

Уходящие или увольняемые редакторы или сами жалуются на жизнь, или их из профессиональной солидарности жалеют коллеги. Но всегда найдется тот, кто воскликнет: но ведь это неотъемлемое право собственника — решать, что должно, а что не должно делаться за его деньги! Если ты такой умный — будь добр, гуляй на свои! Никто не обязан тебе платить зарплату за твою фронду, за то, что ты девушкам показываешь, какой ты смелый, за твое преодоление каких-то детских комплексов. Право собственности — оно ведь не менее свято, чем свобода слова.

То есть уволенных редакторов как бы критикуют с либеральных позиций.

Беда в том, что логика критикующих имеет естественное продолжение. В нее легко укладывается законопроект депутата-единоросса Евгения Федорова, по которому СМИ, получающее иностранные гранты, является «иностранным агентом». Деньги диктуют содержание, правильно? Кто платит, тот и заказывает музыку, верно? Если Усманов или Беляев могут определять, какое медиаблюдо им приготовить за их деньги, то почему бы этого не делать иностранным грантодателям и их кукловодам из вашингтонского обкома?

Конечно, до абсурда можно довести любой аргумент, для этого и существует «Единая Россия». Но дилемма «свобода слова или святость частной собственности» и в самом деле может показаться неразрешимой любому человеку либеральных взглядов. Кто сильнее: слон или кит?

На самом деле этой дилеммы не существует. Есть другое противоречие: между деньгами и профессионализмом. Оно характерно не только для моей родной медиаиндустрии, просто на ее примере легко его рассматривать. Уж больно яркие случаи являет в последнее время именно медиабизнес.

Известно, что далеко не всякий собственник — человек с деньгами — мог бы руководить любым из бизнесов, которые ему принадлежат. Легко представить себе того же Усманова гендиректором металлургического комбината или инвестбанка, но трудно вообразить его главным редактором «Коммерсанта». У меня есть серьезные сомнения в способности Синдеевой редактировать журнал, а Беляева — наполнять контентом сайт. Михаил Прохоров был бы никуда не годным главредом «Сноба». Все эти люди заработали много денег, занимаясь совершенно другой работой. Потому они и используют заработанное, чтобы нанять профессионалов. Они так делают и в медиа, и в сотовой связи, и в специфических областях финансового рынка, в которых сами не смыслят.

Назначив профессионалу немаленькую зарплату, а иногда наделив его долей в бизнесе, собственники нередко думают, что не наняли профессионала, а купили. И теперь он будет делать то, что от него потребуют.

Но профессионал смотрит на вещи иначе. Интервьюируя Солопова, Юлия Таратута оговорилась: «Ваш бывший владелец Алишер Бурханович Усманов». Солопов мог бы и не поправлять ее — все поняли, о чем речь. Но он счел нужным поправить: «Давай русский язык поточнее. Я ж не раб, поэтому Алишер Бурханович — не мой бывший владелец. Он, может, так искренне считает. Он — владелец существующей радиостанции, на которой я работал. Не больше и не меньше».

Профессионал — не раб; он делает то, что считает правильным, а не то, что ему приказывают. Что касается денег — он не берет их у собственника в долг: собственник платит эти деньги за свое личное неумение или нежелание что-то делать руками. И если у профессионала хорошо получается его работа, собственник зарабатывает на порядки больше наемника. А если не получается? Такой риск собственник, по идее, должен иметь в виду, когда договаривается с профессионалом о деньгах.

Да, но ведь если собственник недоволен результатом, он имеет право уволить профессионала? Конечно. Но в нормальном мире договоренность между принципалом и агентом должна быть подробно описана «на берегу». Одинаково ли эти двое понимают, что такое «городской журнал»? «Новостная радиостанция»? «Хороший сайт»? Какие конкретные бизнес-показатели требуются от профессионалов, в этих случаях от главного редактора и его команды?

Четко прописанных договоренностей, однако, в России в таких случаях практически не бывает. Понятийные и невнятные — сплошь и рядом. Собственник зачастую не понимает, чего он хочет, а чего, наоборот, боится, — на то он и не профессионал. Наемник бывает очарован обещанной суммой или возможностью осуществить давно вынашиваемый проект. И никто ни о чем на самом деле не договаривается. А потом один пишет что-то не то про Путина, а второй говорит ему: где прибыль?

Настоящая, подробная договоренность, кстати, почти всегда существует в случае с грантами: их выдают на четко прописанные цели и требуют понятных результатов. Да, с точки зрения одержимого шпиономанией единоросса договор — это филькина грамота, прикрытие. Так может оказаться и в случае с собственником — хозяином своего слова: я слово дал, могу и обратно взять. Но когда условия вообще не согласованы, ситуация еще глупее: собственник чувствует себя рабовладельцем, а профессионал отказывается вести себя как раб, на том лишь основании, что ему платят деньги.

И правильно отказывается, кстати. Деньги невозможно превратить в умный продукт без участия людей, которые категорически отказываются чувствовать себя рабами. Без участия таких людей деньги можно превратить только в глупый продукт. Люди, которые слушаются того, кто платит им деньги, идут на несовместимые с сущностью своего ремесла компромиссы. В медиа это очень заметно. Я мог бы перечислить издания, главные редакторы которых пошли по этой дороге, но не буду — вы и сами, даже не будучи инсайдерами, вспомните несколько таких.

Важное свойство профессионала заключается в том, что, как бы он ни любил деньги, он откажется от них, если его будут считать рабом. И если от него будут хотеть вещей, несовместимых с его пониманием ремесла. Если бы не это свойство, его и не стоило бы нанимать.

Единороссам непросто понять эту особенность мироустройства. Их мир устроен иначе. Именно поэтому, кстати, он кажется многим из нас таким ирреальным, и в нем совершенно не хочется жить.