Михаил Козырев о роли и важности интеллигенции в современной России

Финальное голосование за премию «Новая интеллигенция», учрежденную редакцией газеты «Московские новости», прошло 10 декабря в Мультимедийном пресс-центре РИА Новости. Награды получили лучшие городские активисты. Среди представленных проекты — помощь людям, попавшим в рабство, такси для инвалидов, обмен вещами, реабилитация людей с ограниченными возможностями и другие.

Сразу после церемонии вручения премии «Новая интеллигенция» ведущий — радиопродюсер Михаил Козырев ответил на вопросы «Московских новостей» о важности и роли интеллигенции, об эмиграции и о том, есть ли место для новых интеллигентов в нашей стране.

— Кто такой интеллигент в вашем понимании?

— Очень точно определение дать сложно. Мне кажется, что это человек, открытый к сопереживанию ближних. То, что для него важно в жизни, не ограничивается лишь его собственными персональными интересами. Он не чужд чужой боли. И мне кажется, что особенностью русской интеллигенции в первую очередь было как раз сопереживание ближнему. Поэтому интеллигенты переживали, как живут угнетенные слои общества или малоимущие. Это уникальный феномен, один из самых главных стержней существования нашей страны.

— Вы это слово часто слышите?

— Я счастлив, что это слово сегодня не замылено и не опошлено. К примеру, такие слова, как «либерал» или «элита», употребляются в самых разных и порой уничижительных контекстах. Они — пустышки, лишенные смысла, а в большинстве — объекты ненависти. А вот слово «интеллигент», как мне кажется, слава богу, еще выживает.

И каждый раз, когда я переживаю нападки на себя со стороны либо остервенелого звонящего в радио- или телеэфире, в переписке в Facebook — то, как правило, в качестве ярлыка или оскорбления в мой адрес используется слово «либерал» или «либераст».

— Что обычно в таких случаях отвечаете?

— Что я просто родом из интеллигентной семьи и считаю себя русским интеллигентом. Этого обычно достаточно.

— Как вы считаете, интеллигенты нужны в современной России?

— Глупо было бы ответить нет, конечно, нужны. Вообще, у меня какая-то безысходность по поводу того, что ты каждый день сталкиваешься с тотальным цинизмом, абсолютным безверием и пропагандистки вымытым сознанием, в котором не остается места великой русской литературе, потрясающему русскому кинематографу, вообще всем заслугам, связанным с искусством и наукой в этой стране. И такое ощущение, что люди под воздействием этой пропаганды превращаются в каких-то одноклеточных амеб.

И эта безысходность пропадает при общении со студентами, которым я периодически преподаю, с практикантами, которые приходят ко мне на радио или в телепрограмму, а еще — в компании друзей, в которой присутствуют несколько человек в возрасте 20-25 лет. Потому что, общаясь с ними лично, глаза в глаза, ты понимаешь, что эти ребята открыты миру, они воспринимают другие точки зрения, впитывают рекомендации, названия хороших книжек и фильмов. Именно личное общение убеждает тебя в том, что не все так плохо. Не все потеряно.

— Но есть ли для них место сейчас? Немало тех, о ком вы говорите, предпочитает уехать на ПМЖ за рубеж.

— Это вечная борьба внутри себя по поводу того, что может быть: «А ну его! Гори оно все синим пламенем!» Моя личная история включает в себя отъезд из этой страны на несколько лет ради учебы в американском колледже, ради старта там какой-то карьеры. Первое свое радиошоу я начал вести в США. Мое возвращение из-за океана было связано в первую очередь с семейными обстоятельствами — у меня заболел папа. Но когда я вернулся в 1994 году, я с тех пор много лет ни секунды не сомневался, что сделал правильно. Я понимал, что на родине мне удалось осуществить гораздо более масштабные вещи, чем за рубежом.

Моя профессия очень сильно завязана на языке и культурном коде. Я понимаю, что, если буду писать или говорить по радио или рассказывать что-то по телевизору, я не смогу передать мысль настолько точно, насколько ее может передать человек, который вырос на американских телешоу, книжках, мультиках. Этот культурный код настолько сильный, что для любого человека, который работает в профессии, связанной с языком, путь на Запад будет крайне тяжелым.

— И вы ни разу не подумали, что лучше было бы остаться там?

— Моя убежденность в правильности возвращения домой продолжалась ровно до того дня, пока не посадили Михаила Ходорковского. Тогда я задумался: блин, а правильно ли я сделал или нет? И задумываюсь об этом регулярно. Ведь я теперь отец двух дочек, и мы с женой думаем об их будущем.

Надежда, как известно, умирает последней, а надежда на то, что надежда умирает последней, — умирает самой последней. Так вот, мы все равно в самые мрачные времена обращаемся к этой своей надежде на лучшее, находим пространство для самореализации.

Я даже призывать к этому никого не могу — ведь каждый выбирает сам для себя путь и страну проживания. Просто мне очень горько видеть, как все больше людей в моем окружении оставляют эту страну и уезжают на Запад. Я их не осуждаю и упрекать не вправе.

— Вы вели церемонию премии «Новая интеллигенция», увидели всех победителей. Все эти ребята живут здесь, в России, и сами меняют мир вокруг себя. Что думаете об этом?

— Церемония была проникнута надеждой на то, что мы все же уцелеем. Идея премии — блестящая. Номинанты — люди, которых надо прославлять во всех массмедиа. И хотя бы даже в рамках этой церемонии всем им можно отдать должное за то, что они делают такие важные дела не ради премии и не ради церемонии, а просто из сопереживания, самоотверженно. Это и есть настоящие интеллигенты.