Церковь просит тишины. Церковные деятели объяснили, как реагировать на громкий концерт

Попытка православных активистов и настоятеля храмов Москвы Дмитрия Смирнова сорвать концерт в честь юбилея радиостанции «Серебряный дождь» в Петровском парке вызвала ряд вопросов. Почему верующие не позвонили на радио, а полезли на сцену? Могут ли их примеру последовать представители других конфессий? Мешают ли концерты и парады на Красной площади расположенным рядом церквям? «Газета.Ru» опросила церковных деятелей и получила разные ответы.

— Насколько, на ваш взгляд, в принципе допустимо приходить верующим и церковнослужителям на массовое мероприятие и требовать выключить музыку? Может, верующим стоило бы обратиться в полицию, позвонить на радио или побеседовать с организаторами за сценой, а не подниматься на сцену?

Протоиерей Дмитрий Смирнов, настоятель храма Святителя Митрофана Воронежского на Хуторской и еще семи церквей в Москве и Московской области:

— Мы не знали, что там происходит. А так как события имели место во время богослужения, не было времени, чтобы подать в суд, ждать приезда полиции. Мы просто пошли узнать, откуда идет грохот. Когда пришли на место, все стало понятно, и мы приняли меры, исключающие помеху в богослужении. У ребят рок-концерт, они могли и не знать, что рядом есть храм.

Богослужение, с нашей точки зрения, это несколько более высокий жанр, чем рок-концерт. Мы же не просили его прекратить, а просто сделать потише. После выполнения нашей просьбы мы удалились.

И организаторы нам даже телефон для обратной связи дали. Когда они снова увеличили громкость, мы позвонили и попросили снова тише сделать, и они это пожелание выполнили.

Игумен Сергий Рыбко, бывший неформал, настоятель храма Сошествия Святого Духа в Марьиной Роще:

— Это постоянная история. Наш храм, например, находится в детском парке, где проводят различные мероприятия, в том числе и спортивные. Громкая музыка в рамках этого тоже звучит. Я понимаю, что это детский парк, общественное место, но зачем все это делать на полную катушку? Просишь их сделать потише — они через полчаса снова включают по полной. Зачем так громко вещать — непонятно. Верующие ведь тоже имеют свои права. Так и здесь, видимо, было: пришли, попытались договориться. Но им не вняли. Поэтому получилось то, что получилось.

Дьякон Андрей Кураев:

— Сама по себе такая просьба естественна и нормальна. Но вопрос в другом: во-первых, там имел место силовой прорыв в концертную зону и на сцену. И второе: есть видео, в котором отец Дмитрий со сцены объявляет концерт оконченным. Речь идет не о действиях обычного гражданина, а о действиях одного из самых известных священников и руководителей Русской православной церкви. Он член Высшего церковного совета, много лет был главой синодального отдела по взаимодействию с правоохранительными органами и армией, он также настоятель нескольких церквей в этом районе Москвы. Это означает, что у него в мобильном телефоне есть мобильные же телефоны всего местного и городского начальства. Поэтому для него позвонить в какие-то инстанции и сообщить о проблеме, потребовать разрешения кризисной ситуации не стоило ничего.

Звонки от него принимаются, а не ставятся в игнор. Он мог выйти на людей, принимающих решения, но захотел лично разрешить эту ситуацию, причем силовым путем. Что очень странно. Полицию вызвали уже как раз организаторы концерта, причем после захвата.

— С точки зрения православия, является ли недопустимым само увлечение современной рок-музыкой?

Протоиерей Дмитрий Смирнов:

— Православие на такие мелочи внимания не обращает. Эпохи сменяются, меняется мода на музыку. Были, например, в 1960-е годы фанаты «Битлз» — сейчас как массового явления этого нет. Пройдет время, и современный рок пойдет на спад. Просто рок включает в себя дополнительные к музыке вещи — в частности, мощный звук превышает предел допустимого шума, это вредно для здоровья. Я тоже играл в юности на гитаре, понимаю, что все должно быть нормально, не надо мешать друг другу. У нас в храме грохот такой стоял, что не слышно было, когда кто-то говорит. Я не представляю даже, что было в близлежащих домах, куда пришли люди, чтобы просто отдохнуть после работы. Когда на Казантипе фестиваль или в Тверской области проходит «Нашествие» — это ради бога. Но не надо это делать под моим окном или тем более в храме.

— Я сам люблю рок-музыку. Решение последнего Архиерейского собора — найти диалог с неформальным миром. Создана комиссия по разработке пути взаимодействия с ним и донесения до него христианских ценностей. Я сам бывший неформал, бывший хиппи, для меня диалог с такими людьми — это поле моей деятельности. Я бываю на рок-концертах, проповедую, общаюсь с молодыми людьми, которые туда ходят. Считаю, что рок — это музыка, которая задает вопросы, на которые церковь должна давать ответы.

Дьякон Кураев:

— Церковные каноны ничего про это не говорят. Ты можешь владеть всем, лишь бы ничто не владело тобою.

— Если шумная музыка отвлекает верующих от молитвы, означает ли это, что музыкальные клубы и другие подобные заведения не стоит создавать вблизи храмов и церквей? И стоит ли инициировать закрытие или перемещение шумных мест, которые уже находятся рядом с церквями?

Протоиерей Дмитрий Смирнов:

— Думаю, тут все зависит от умения слушать и уважать друг друга. У меня был прецедент, когда подобное заведение было недалеко от одного из храмов, настоятелем которого я являюсь. В итоге мы договорились, что в определенное время они не шумят, и все. Если вы придете в зал консерватории и лимоны начнете есть в первом ряду — музыканты-духовики ведь слюной изойдут. Сами артисты, к которым мы пришли, к нам нормально отнеслись. Один из них, явно верующий, на прощание мне сказал: «Пусть Бог вас благословит». Очень трогательно было. А другой сказал: «Вы наш рок-концерт закрываете, а Петр Мамонов, верующий, вас бы не одобрил». На что я ответил: «Мамонов друг, но истина дороже». Я — настоятель храма, я отвечаю за проведение службы.

Игумен Сергий Рыбко:

— У нас недалеко от храма рок-клуб, никому он не мешает. Если там есть планы провести концерт — время его проведения выбирается так, чтобы он никому не мешал. Никто на заведение не жалуется. Туда ходят дети тех людей, которые посещают храм.

Дьякон Андрей Кураев:

— Тот концерт был, по сути, в жилой зоне — радиостанция находится в жилом массиве, парк начинается по другую сторону улицы. Не уверен, что организаторы выбрали место с достаточной корректностью. В целом, почему бы и не учесть эту проблему и взаимные интересы при организации концертов?

Знаете, в Евангелии есть слова: «Носите бремена друг друга и таким образом исполните закон христов». Мы должны учиться жить в едином пространстве, где мы все друг другу мешаем.

Надо, с одной стороны, научиться терпеть это чужое, непрошеное вмешательство в свое личное пространство, которое чрезвычайно сужается в мегаполисе, а с другой — стараться не расползаться без крайней необходимости на территорию жизни других людей.

— На каждой церкви есть колокольня. Как вы считаете, а докучает ли неверующим людям звон колоколов и имеют ли они право возмущаться?

Протоиерей Дмитрий Смирнов:

— Конечно имеют. В одном храме, который находится среди жилых домов, я отдал распоряжение не звонить утром по воскресеньям, так как людям по выходным надо спать. И там мы звоним только уже в 12.00 по воскресным дням. Там ближайший от церкви дом в 15 м находится. В этом храме единственное, мы звоним в полночь один раз в году — на Пасху.

Игумен Сергий Рыбко:

— Я думаю, в таких случаях нужно и можно договариваться.

Дьякон Кураев:

— Поэтому я и возмутился этой акцией протоирея Смирнова. Реагируя импульсивно и ситуативно, он причинил церкви огромной урон своей несдержанностью. Теперь любые протесты против колокольного звона приобретают черты достоверности.

— Если православные верующие приходят на концерт и требуют выключить чрезмерно громкую музыку, могут ли так же поступать представители других конфессий, скажем, мусульмане, буддисты или иудеи?

Протоиерей Дмитрий Смирнов:

— Я не знаю, зачем мне говорить за всю Одессу? Мои прерогативы заканчиваются моим приходом. За всю РФ, за буддистов Якутии мне сказать сложно. Каждый руководитель общины будет сам решать, что надо делать в той или иной ситуации. Что касается нашего инцидента, у нас богослужение основано на пении, и концерт нам частично мешал проводить службу. В итоге на 20 минут у нас антракт случился, и мы закончили на полчаса позже. Ничего страшного не произошло — наоборот, все прихожане разошлись в приподнятом настроении.

Игумен Сергий Рыбко:

— В принципе да, тоже имеют право. Всегда надо пытаться услышать друг друга. Когда люди этого не понимают, тогда уж, простите, верующие имеют право на действия, которые разрешает им их совесть.

Дьякон Кураев:

— Ясно, что теперь им дали пример. В связи с этим я спрашиваю отца Дмитрия: а не согласился бы ли он то же самое сделать, если бы пение муллы какой-либо мечети мешало православной службе? Ведь есть же мечети, которые находятся рядом с храмом. Удивительно умение наших православных активистов выбирать заведомо более слабых жертв. Есть храм Казанской Божией Матери на Красной площади, и на Красной площади тоже проходят разные концерты и шумные мероприятия. Парад Победы там проходит. Он тоже мешает службе — и надо идти протестовать?