Просчет пропагандистов. Тема «убийства вражеской еды» слишком сильно задела нацию

Публичное уничтожение продуктов, попавших под российские контрсанкции, может стать первой за долгое время причиной для разногласий между властью и основной частью населения. Людей, судя по бурной реакции в соцсетях, пока явно не убеждают аргументы чиновников, поясняющих, ради чего давить еду катками и сжигать ее в печах.

Процесс уничтожения санкционной еды в России идет полным ходом. В четверг было уничтожено 320 тонн, в пятницу должны были стереть с лица земли еще 100. Россельхознадзор охотно делится фото- и видеоматериалами сражений с продуктами питания. Желая отчитаться об исполнении указа, руководители министерств и ведомств словно соревнуются в кровожадности, сообщая в деталях, где и как именно расправятся с «запрещенкой».

С мест поступают вести о проделанной работе. Вот, например, докладывает министр сельского хозяйства Тульской области Дмитрий Миляев: «Уничтожены первые полторы тонны мясной продукции. Речь идет не о сжигании. При переработке получается мясо-костная мука, которая используется в производстве кормов». Значит, хотя бы в переработанном виде санкционное мясо не пропадет: порадуемся за отечественных коров.

При этом реакция общества и власти на решение Кремля не совпадает: вероятно, впервые с момента присоединения Крыма.

Петиция с требованием отменить указ на сайте Сhange.org собрала уже более 315 тысяч подписей. Похоже, абсолютный рекорд всех российских сетевых петиций за все время их существования. У ее автора Ольги Савельевой берут интервью не только российские, но и западные СМИ. Противники уничтожения продуктов набирают очки в публичном пространстве.

Есть мнение, что власти надо как-то реагировать. Хотя вряд ли так, как это сделал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, засомневавшийся, не накручивает ли кто-то на сайте количество подписантов.

В отличие от украинской войны, «Боинга», Сирии и так далее, добро и зло в этой истории слишком очевидны. Когда с границы приходят новости о том, как водитель фуры спасает от уничтожения груз помидоров, это выглядит настоящим подвигом героя. Даже прокремлевские политологи в соцсетях публично высказывают подозрения, что в принятии такого непопулярного решения, «оскорбляющего народную память», замешана «6-я колонна» экономического блока правительства.

Соцсети, разумеется, охотно подхватили горячую тему и несут ее в массы, создавая прямо на глазах образ настоящей войны с продуктами. Пожалуй, в России не было такого количества фольклора на тему «еды и власти» с момента борьбы Никиты Хрущева за повсеместные посадки кукурузы:

«На старости лет буду рассказывать внукам, как во время Холодной войны укрывал в подвале санкционные продукты»

«По сообщениям, часть пармезана сумела прорваться, скрыться и создать пармезанские отряды»

«Жгите все продукты: Господь на небесах разберет, какие из них санкционные, а какие нет» и т.д.

Рождаются и поэтические шедевры вроде такого:

«Сожгли актера Камбербэтча
в московском аэропорту
таможенник не разобрался
решил что это тоже сыр».

Всплеск народного творчества — верный признак того, что тема «убийства вражеской еды» сильно задела нацию.

В решении властей, конечно, можно попытаться найти логику. Например, желание с предельной натуралистичностью продемонстрировать чиновничьей вертикали и обществу, что российские контрсанкции на самом деле работают. Что государственная машина действительно способна не допустить иностранные продукты из недружественных стран на нашу территорию. Иначе получалось, что целый год после введения наших санкций власти не способны исполнить собственное решение или, того хуже, чиновники его саботируют.

Масла в огонь (как оказалось, в буквальном смысле) подлило решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Месяц назад, рассматривая жалобу ЗАО «Тандер», торговавшего французским сыром, суд постановил, что запрет на ввоз санкционных товаров не означает автоматического запрета на их продажу.

Тем не менее пока эффект от публичного уничтожения продуктов питания в привыкшей исторически беречь еду стране получился неприятным. Учитывая, как рьяно россияне скупают продукты питания при любом ухудшении экономической ситуации (даже мнимом), картины сожжения хамона и сыров скорее внушают массам тревогу, а не чувство победы над коварным Западом.

Потому как угроза голода и дефицита еды — реальный «генетический» страх миллионов россиян.

И, кажется, это почувствовали наверху. Если еще 6 августа речь шла об уничтожении «санкционных» продуктов, сейчас все больше говорят о «некачественных».

Легенда меняется: вместо девиза «не пропустим вражью еду» на вооружение берется девиз «не дадим травить наших граждан».

В общем, впору обсуждать вопрос, сдадут ли власти назад и если да, то как?

Открыто фрондировать чиновники и политики не будут: все-таки есть указ, подписанный президентом. Разве что коммунисты напишут законопроект, предлагая отправлять санкционные продукты нуждающимся.

Но пути отступления, причем простые, без потери лица, тем не менее существуют. Например, просто перестать сообщать нации об уничтожении продуктов, переключив пропагандистскую машину на какую-нибудь другую горячую тему. Большинство у нас уже давно привыкло жить по принципу: существует только то, о чем говорит и показывает телевизор. Так что если не показывать людям уничтожение еды и потихоньку перестать это делать на самом деле, никто вскоре об этом «визуально неприятном» зрелище и не вспомнит.

«Зрелища вместо хлеба» — хорошо понятная нашему народу логика. Просто пока и само зрелище, судя по всему, публике не слишком нравится.