Александр Соколов: "Любое развитие культуры предполагает кризис"

"Литературная газета", Клуб 206
Гость "ЛГ" – министр культуры и массовых коммуникаций РФ

Ю. ПОЛЯКОВ, главный редактор «ЛГ». Я хочу поблагодарить Александра Сергеевича Соколова за то, что он нашёл возможность в своём плотном графике выкроить время для встречи с коллективом редакции. Я считаю, что встреча с министром культуры и массовых коммуникаций для «ЛГ», одного из немногих культурологических изданий в сегодняшнем информационном пространстве России, очень важное событие.
А. СОКОЛОВ. Во-первых, спасибо за приглашение. Это первая встреча такого рода за четыре месяца, прошедшие с момента моего назначения. Вы знаете, что я чиновником никогда не был, всю жизнь проработал в Московской консерватории. Поэтому моё назначение – большая неожиданность для всех и для меня в первую очередь. За эти четыре месяца мне многое стало понятно в новых для меня сферах, но далеко не всё. На какие-то вопросы, думаю, я смогу ответить, на какие-то, честно скажу, ещё нет.
Наверное, мне прежде всего надо напомнить вещи, которые в этой аудитории известны и которые определяют целесообразное русло нашей беседы.
Первое. Многие по инерции воспринимают Министерство культуры и массовых коммуникаций как прежнюю структуру, которая была чуть-чуть модифицирована. Это не так. Структура изменилась принципиально. Произошло слияние нескольких прежних министерств: Министерства культуры, Министерства печати, Министерства по межнациональным отношениям (правда, там был министр без портфеля Зорин, но всё равно он был в статусе министра). Плюс архивы и бывший Комитет по кинематографии. Это огромная епархия.
Второе. Изменилась сфера полномочий министерства. Суть в том, что правоприменительных функций у министерств теперь нет, то есть нет выхода на реальные объекты, на проблемы их непосредственного финансирования, кадрового обеспечения. По новым правилам эти функции выведены на другой уровень структуры – на уровень федеральных агентств.
Третье. Для реализации надзорных функций была создана соответствующая федеральная служба. Эта структура задумана как механизм, который должен помочь разобраться в непростых вопросах. Помочь понять, что всё-таки творится в фондах музеев, архивов, библиотек – действительно ли есть случаи подмены подлинников, хищения. Определить, как нужно регулировать процессы в сфере реституции. Разобраться, что происходит в практике лицензирования. Причём любого: от выдачи лицензий на частоты радио- и телеэфира и до лицензий на право работать с памятниками.
Не скрою, есть вероятность, что федеральные агентства станут решать вопросы, следуя инерции привычки, так же, как они их решали раньше, будучи отдельными министерствами. Ведь кадровый состав наших агентств остался, по сути, прежним. Бывшее Министерство культуры преобразовано в Агентство по культуре и кинематографии. Прежние сотрудники Михаила Ефимовича Швыдкого там поныне и работают. Бывшее ведомство Михаила Юрьевича Лесина – МПТР – стало Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям, которое возглавил его бывший заместитель Михаил Вадимович Сеславинский.
В прежнем (несколько сокращённом) составе работает под руководством Владимира Петровича Козлова Архивное агентство.
Итак, что такое министерство сейчас? Это своего рода «мини-правительство». На данном этапе его главная задача – правоустанавливающие функции, то есть подготовка проектов законов, указов. Вы прекрасно знаете, у нас в законодательстве о культуре, о СМИ – дыра на дыре. Очевидно, что отдельно взятый закон априори не будет работать, нужно сразу иметь в виду весь свод законов. Например, интеллектуальная собственность – важнейшая проблема. Она сейчас отдана другому министерству. Почему мы должны ждать, пока проблема решится без нашего участия? В авторском праве масса коллизий.
В полномочиях министерства – контакты с Госдумой, прежде всего с Комитетом по культуре. Очень давно Госдума ведёт законодательную работу по поводу меценатства, и конца ей пока не видно. Пока предприниматели будут бояться показывать доходы, прибыль – ничего не будет. В экономике надо закладывать основу этого закона, устремлённого к культуре.
Понятно, что это сугубо юридическая работа. В каком смысле я могу считать себя в ней компетентным? Я не юрист. Я могу выстроить лишь вектор движения в желательном направлении, ориентируясь на свои этические, нравственные принципы.
Поэтому, о чём я прежде всего думал? О том, как собрать команду профессионалов, которые должны грамотно комментировать эти вопросы.
Таким образом, государственная политика – это и есть миссия министерства, если мы без иронии отнесёмся к этому слову. Сегодня, может быть, даже более важно, не что хочет сделать Министерство культуры, а что оно не позволит сделать. И радикальная защита культуры может быть основана только на хорошо выстроенном законодательстве.
Но как мне приходится поступать, когда приходит письмо по конкретной проблеме? Скажем, письмо по поводу слияния музеев. Острейшая, конфликтная тема. Я пишу: «В Федеральное агентство по культуре и кинематографии направляется по принадлежности». Или что я уполномочен ответить на вопрос о кадровой ситуации в Большом театре? «Извините, это вопрос не к министерству, а к Федеральному агентству».
Это не сожаление, а констатация. Созданная структура ставит предел возможностям министерств. Михаил Ефимович Швыдкой дал недавно интервью, где, говоря про министерство и агентство, использовал метафору: «Они на небесах – мы на земле». Я, естественно, такое мнение никак разделить не могу.

Ю. ПОЛЯКОВ. «ЛГ» три года была одним из наиболее последовательных и жёстких критиков того курса, которым следовало ранее Министерство культуры. Уж извините, но так сложилось. Деятельность министерства в предыдущий период способствовала не консолидации сил творческой интеллигенции в стране, а, наоборот, продолжению духовной гражданской войны в обществе. Потому, что самый верный способ поссорить творческую интеллигенцию – демонстративно поддерживать одну её ветвь и игнорировать другую. Для того чтобы убедиться в том, что политика велась именно такая, достаточно взглянуть на лауреатов Госпремии в области культуры и на различного рода гранты, которые выделялись тем или иным деятелям культуры или изданиям. Нетрудно заметить, что демонстративно поддерживались только либеральные издания. Поэтому мы довольно долго вели борьбу за то, чтобы Министерство культуры в равной степени поддерживало литературные журналы как либерального направления, так и почвеннического.
Но это вводная часть моего вопроса. А вопрос вот какой. Владимир Владимирович Путин говорил, что президент должен быть равно приближен к различным политическим силам и равно удалён от них. На наш взгляд, министр культуры должен быть равно удалён и равно приближен к различным направлениям отечественной культуры. Насколько вы в своей деятельности планируете соблюдать это равновесие?
А. СОКОЛОВ. Безусловно, толерантность и взвешенность решений – единственный способ действий министра.
Конечно, есть что выравнивать. Если посмотреть список президентского совета по культуре, то уже по нему становится видно, что совершенно не случайно на отшибе оказались Татьяна Васильевна Доронина с МХАТом им. Горького, Юрий Мефодьевич Соломин с Малым театром. В любой сфере, какую бы мы ни взяли, есть такого рода тенденциозность, закреплённая привычкой. Я не стеснён привычками. Я никоим образом не ангажированный человек. И у меня есть свое понимание процессов, происходящих в культуре. Естественно, моя субъективность тоже имеет место быть. Поэтому такие встречи, как у нас с вами сегодня, крайне важны и уместны.
На что ещё я рассчитываю в своей деятельности? В структуре, которую нам уже утвердили, нет одного очень существенного дополняющего. Не предусмотрены консультативные советы. В департаменте госполитики я собираюсь создать несколько таких консультативных советов (они фактически подготовлены), где эксперты, профессионалы будут готовить законопроекты – каждый в своей сфере. Тогда, надеюсь, более зрелые тексты будут выноситься из стен министерства на утверждение правительством.

И. ТОСУНЯН, обозреватель отдела «Искусство». Что вы думаете по поводу попыток отмены моратория на приватизацию памятников культуры? И второй вопрос по поводу репертуарных театров. Будет ли Министерство культуры работать в направлении сохранения репертуарных театров или ставка будет делаться на антрепризу?
А. СОКОЛОВ. Сразу отвечу на второй вопрос. Тут как раз ситуация несовпадения мнений министерства и агентства. Михаил Ефимович и его аппарат подвергают сомнению перспективность репертуарного театра, говорят, что развитие театра определяют поиск, мобильность. Сами по себе эксперименты в студийных театрах очень интересны, в своё время я пересмотрел практически все студийные постановки. Это давно было. Но я считаю, что репертуарный театр – это та самая фундаментальная традиция, которая должна сохраняться в первую очередь.
У меня была встреча с Андреем Кончаловским, и он подал мысль – ввести государственную премию «За верность традиции». Премия должна подчёркивать значимость этой функции культуры – сохранение традиции. Я почему об этом вспомнил? Скажем, ту позицию, на которой стоит Соломин в Малом театре, сейчас приходится защищать. Ситуация складывается такая, что надо защищать незыблемую прежде константу традиции, которая рассыпается на глазах.
Безусловно, для целого ряда городов стабильный репертуарный театр – вещь нереальная. Конечно, и антреприза должна быть. И там должны появляться спектакли типа «Скамейки», в которой играли Олег Табаков и Татьяна Доронина. Приезжали в город два человека, два актёра, и их спектакль оказывался событием в жизни города. Но должны быть и неприкосновенные острова русской традиции, на которой взращена великая актёрская школа.
Что касается памятников... Приватизация памятников – вопрос очень сложный. Вы сами это прекрасно понимаете. Что считать «памятником»? Если памятник, то какого уровня? Скажем, весь центр Петербурга – один неделимый памятник уровня ЮНЕСКО. И если там начнётся так называемое точечное строительство, тут же последует международная реакция.
В Москве картина иная. Сравнительно недавно на коллегии в Счётной палате представители Ю.М. Лужкова и В.И. Матвиенко излагали свои позиции. И было очевидно, что это две совершенно разные позиции. А самое печальное, что есть памятники, которые на наших глазах исчезают. Из-за кислотных дождей, грунтовых вод и проч. Государство на их реставрацию денег не найдёт... И это тоже факт.

И. ТОСУНЯН. Но реестр на них ещё не составлен?
А. СОКОЛОВ. Реестр не составлен. Спасти многие памятники можно, только передав новым владельцам и вменив им в обязанность реставрацию и уход. Я поездил довольно много по России. Разговаривал с губернаторами в Твери, Самаре, Смоленске, Пензе… Интересовался их позицией по поводу перспективы приватизации памятников. Совершенно разные ответы.
Я знаю единственный пример доведения до идеального состояния совершенно руинированного памятника. Это Середниково – красивейшая усадьба Лермонтова под Москвой, где в советское время был туберкулезный санаторий. Работы начались с того, что на всей территории было снято 40 см грунта. Там действительно была настоящая реставрация на личные деньги. Но маленький нюанс: распоряжается усадьбой сейчас Михаил Юрьевич Лермонтов, он из того же рода, что и великий русский поэт. Этот факт определяет особенное подвижничество. И результат очень важен. Для чего сделана реставрация? Для того, чтобы создать культурную среду, центр, куда собираются люди для обсуждения этических, нравственных проблем. На прошлой неделе, например, была встреча, в которой участвовали Капица, Степин, Артемьев, Газманов.
В других же случаях порой возникают обоснованные сомнения. Поэтому снятие моратория я бы сейчас осторожно стал комментировать. Я могу с уверенностью сказать, что он вовремя был введён. Если бы он тогда не появился, мы бы сейчас имели совсем иную картину. С одними новоделами мы имели бы гораздо больше проблем, чем сейчас. А всё равно они есть. На этот мораторий в Москве, например, смотрели очень спокойно.

И. ТОСУНЯН. Но вы будете бороться за то, чтобы до составления реестра и до того, как будут приняты подзаконные акты, это не перешло в частные руки?
А. СОКОЛОВ. Да, конечно.

А. ЦИПКО, обозреватель «ЛГ». Мой вопрос связан с телеканалом «Культура». Имеете ли вы возможность влиять хотя бы на морально-эстетическую составляющую этого канала? Перекос, о котором говорил Юрий Поляков, там очевиден. Швыдкой в «Культурной революции» говорит, что Пушкин устарел, что детская беспризорность – это нормальное явление, это плата за свободу, что русский фашизм страшнее немецкого... В любой нормальной цивилизованной стране его бы отстранили мгновенно. Можете ли вы повлиять на это?
Ю. ПОЛЯКОВ. Мы год вели рубрику «Литература в ящике», отслеживали передачи по литературе. Перекос в либерально-экспериментальную сторону на этом канале просто чудовищный.
А. СОКОЛОВ. «Культура» как канал – уникальное явление. И сама идея такого канала заслуживает всяческой поддержки и защиты.
В более широком плане «Культура» – часть ВГТРК. Вряд ли канал «Культура» должен быть специально выделенной резервацией для культуры в структуре ВГТРК. Думаю, в той системе сообщающихся сосудов, какими являются государственные телеканалы, влияние «Культуры» (и культуры!) должно присутствовать. Государственная политика министерства может быть реализована в СМИ протекционистскими мерами. В частности, у меня была очень обнадёжившая меня встреча с Олегом Борисовичем Добродеевым. Мы обсуждали вторую кнопку. Там, где у нас идут всё больше сериалы и ток-шоу, должны быть сохранены ниши культуры. Мы с ним договорились о том, что будет-таки снят «Аншлаг», что будут полностью повторены лекции Юрия Михайловича Лотмана.
Естественно, телевидение – это индустрия. И руководители ТВ смотрят на эту проблему с точки зрения бизнеса. Их аргументы – цифры: если не будет рекламы в художественном фильме, давайте посчитаем, во что это обойдётся. Соответственно, мы должны подумать, чем мы можем компенсировать их потери. Есть очень много нереализованных средств решения этой задачи (допустим, таможенные льготы), которые позволяют защищать культурные позиции. Культура – это та сфера, в которой очень важно не потерять достигнутое.
Возвращаясь к каналу «Культура»... Каким образом можно регулировать ситуацию? Не путём запрета, а предлагая новые программы, которые там должны появиться. Если «Культурная революция» как программа выдохлась (а она реально выдохлась, сегодняшние темы явно высосаны из пальца), то она спокойно должна сойти на нет. Без скандала. Но должно прийти что-то иное. Надо предлагать не просто идею, а сценарный план. И бизнес-план. И здесь поддержка будет обязательно. Мне кажется, в отношении «Культуры» можно высказывать больше оптимизма, чем в других случаях. Потому что есть частные каналы, на которые вообще не сунешься.

И. БУГАЕВ, советник концерна СММ. Какая перспектива принятия в Госдуме закона о меценатстве?
А. СОКОЛОВ. На эту тему у нас было довольно длинное собеседование с Иосифом Давыдовичем Кобзоном. Перспектива неблизкая, прямо могу сказать. При моделировании законов, которые уже существуют в других странах, возникает соблазн: чего изобретать велосипед, ну-ка, посмотрим, какие законы работают в Италии или Англии. Но выясняется, их законы работают в совершенно ином, чем у нас, контексте. Думаю, что тот поиск, который ведётся в области экономических реформ, подскажет вполне естественную и понятную для нас систему включения новых финансовых ресурсов в область культуры.

Ж. ВАСИЛЬЕВА, обозреватель отдела «Искусство». На ваш взгляд, какие меры нужны, чтобы российское кино укрепило свои позиции на отечественном рынке проката?
А. СОКОЛОВ. Этот вопрос мы обсуждали во время встречи с Андреем Кончаловским. Что такое прокат? Это прежде всего современный уровень демонстрации фильма. Была создана программа строительства кинотеатров. Есть типовые проекты. Они не такие уж неподъёмные в финансовом плане. Всё дело в том, сумеем ли мы доказать, что это приоритетное финансирование. Это же возвратные деньги! Именно здесь, в этой сфере, деньги вернутся в культуру.
Что обнадёживает? То, что подъём российского кинематографа очевиден. И количественно фильмов стали производить больше, и стараются их делать уже на другом уровне.

И. ЗОЛОТУССКИЙ, писатель, критик. Вы, наверное, знаете, что в России нет музея Гоголя. Есть маленький музей в Сорочинцах, где родился Гоголь, который существовал до войны. Нам удалось создать (кстати, с помощью «Литературной газеты») музей-заповедник в селе Васильевка, родовом имении Гоголя. Он существует и сейчас. Но, к сожалению, оба эти музея за рубежами России.
Речь идёт о музее Гоголя в России и о восстановлении первоначального облика могилы Гоголя. На могиле Николая Васильевича стоит бюст работы Томского, воспроизводящий голову памятника писателю, который сейчас возвышается на Арбатской площади. Как известно, Гоголь в своём завещании, опубликованном в «Выбранных местах из переписки с друзьями», написал: «Не ставьте надо мной никакого памятника». Это воля самого Гоголя, которую надо выполнить. Хотя бы в преддверии 200-летия со дня рождения Николая Васильевича. Я разговаривал со Швыдким. Он говорит: «Давайте оставим бюст Томского на могиле, а рядом поставим крест, который когда-то стоял...». Я считаю, что это невозможно ни этически, ни эстетически, ни исторически. Давайте восстановим то, что было на могиле Гоголя. Голгофа и бронзовый крест. Гоголь был человеком верующим, истинным христианином, и это отвечает, думаю, его воле. Памятник Томского можно поставить в Абрамцеве, где угодно. Для него можно найти место.
Я передаю вам письмо писателей, которое было опубликовано, кстати, в «ЛГ» в 1993 году, письмо Швыдкому, написанное мной и госпожой Ястржембской (она возглавляет Фонд поддержки православной культуры) зимой этого года, и ответ, который мы получили совсем недавно. Ответ о необходимости проработки вопроса, согласований, определения позиций различных музеев и т.д. и т.п. Прошу вас, вмешайтесь в это дело.
А. СОКОЛОВ. В своё время Луначарский говорил, что надо использовать юбилейные даты для решения проблем. Думаю, надо будет поднять вопрос также о том замечательном памятнике Гоголю, который задвинут во двор с другой стороны Арбатской площади. Вот настоящий шедевр, созданный Андреевым. Его же никто не видит. Разве что ребята из Гнесинки, которые ходят через двор, срезая угол.
В отношении захоронения, конечно, вопрос наиболее деликатный. По сути вы правы, безусловно. Я попробую помочь продвижению вашего письма.

Л. КОЛПАКОВ, зам. главного редактора. Продолжу траурную тему. Не знаю, как давно вы были на Новодевичьем кладбище, но сообщаю – могила Антона Павловича находится в ужасающем состоянии, она проваливается. Засохли вишни, посаженные около неё. Могила Станиславского в чудовищном состоянии. Часовенка скоро рухнет на могиле брата Чайковского – Николая Ильича.
Но вопрос у меня о живых. Ваш предшественник, который был у нас здесь некоторое время назад, ушёл от ответа на вопрос о почётных званиях. Я не знаю, как нынешний министр культуры относится к почётным званиям. У вас есть звание, Александр Сергеевич?
А. СОКОЛОВ. Есть. Заслуженный деятель искусств России, лауреат Госпремии Российской Федерации в области литературы и искусства.

Л. КОЛПАКОВ. Значит, вы к званиям относитесь хорошо. «ЛГ» много лет отслеживает судьбу питерского певца Олега Погудина. Наташа Королёва стала заслуженной артисткой республики, солисты группы «На-На» и даже руководитель хора Турецкого – заслуженные артисты России. А документы на Олега Евгеньевича Погудина лежат, по-моему, года два мёртвым грузом.
А. СОКОЛОВ. Надо отправлять документы на звание ещё и ещё раз. Такая же ситуация была в консерватории. Я даже не говорил нашим знаменитым профессорам, что отклонены их представления на звание. Тут же отправлял второй раз. Надо направлять документы до тех пор, пока не будет положительный ответ.

С. МНАЦАКАНЯН, заведующий отделом «Литература». Когда министр культуры имеет свободное время, что он читает?
А. СОКОЛОВ. Не сыпьте соль на раны. Вы легко можете представить, что я читаю последние четыре месяца. А вообще принцип один – не читать непроверенной вещи. Когда мне кто-то из друзей, которым я доверяю, говорил: «Знаешь, вот это вещь!», эту книжку я тут же и читал. По свежим следам. И второе: я старался не читать произведения, которые были на волне моды. Предпочитаю читать их попозже. В принципе нет устойчивых предпочтений, хотя русская классика была для меня органичной средой с детства, поскольку это была среда моего деда, Ивана Сергеевича Соколова-Микитова.

А. ГОРБУНОВ, редактор отдела ТВ. Как вы считаете, пришло ли время создания в России общественного ТВ, которое было бы подконтрольно обществу в лице видных деятелей культуры и науки, парламентских деятелей, возможно, представителей религиозных конфессий?
А. СОКОЛОВ. Я выскажу только своё личное мнение. Мне хотелось бы в этом видеть перспективу шестой кнопки.
С другой стороны, общественное ТВ означает, что общество его финансирует. Значит, в бюджете должны быть предусмотрены финансовые отчисления на это каждого гражданина. Но к этому мы не очень готовы. За чертой бедности у нас, сами знаете, сколько народу живёт. Америка общественное ТВ себе может вполне позволить, а в России пока об этом говорить надо осторожно. Пока ниша общественного ТВ остаётся незанятой, но рано или поздно она должна быть заполнена.

Ю. ПОЛЯКОВ. Кстати, наша попытка получить от каналов список их общественных советов натолкнулась на абсолютную конспирацию. Ни один канал не дал информацию. Видимо, есть чего стесняться.
А. СОКОЛОВ. Вы мне подсказали мысль. Я попробую тоже их спросить.

И. ГАМАЮНОВ, редактор отдела «Общество». Время от времени проносятся тревожные слухи о закрытии радиостанции «Орфей», передающей классическую музыку. Можно ли эту радиостанцию поддержать?
А. СОКОЛОВ. Год назад я как ректор консерватории подписывал коллективное письмо в защиту «Орфея», когда их время в эфире было сокращено до шести часов вещания. Сейчас у них ситуация ещё хуже. Произошла реорганизация, было создано государственное унитарное предприятие, куда влился «Орфей». В результате от них отрезаны и структуры, которые обеспечивали их финансирование, и технические службы. Более того, у них даже отняли фонотеку, которую они собирали на протяжении многих лет. Она передана в общий фонд ГУПа. И чтобы получить свои собственные архивы, при подготовке программ работники «Орфея» должны преодолеть множество бюрократических сложностей. Несмотря на всё это, радиостанция работает. Но настроение, понятно, там невесёлое. Конечно, «Орфей» будем защищать обязательно.

В. ЮРКИН, генеральный директор АО «Молодая гвардия». У нас огромный пласт проблем, связанных с книгоизданием. Есть ли концепция, стимулирующая книгоиздание для молодёжи? Один из самых трудных и сложных вопросов – это издание журнала «Школьный вестник» для слепых и слабовидящих детей. Это единственный журнал такого рода и в России, и в СНГ (Украина выписывает 5 экземпляров, Узбекистан – 3 экземпляра). «Молодая гвардия» его ведёт более 20 лет. Тираж 700 экземпляров. Необходимо участие государства в издании этого журнала.
А. СОКОЛОВ. Вопросами книгоиздания я практически уже занимаюсь. В частности, я встречался с руководством издательства «Детская литература». Меня удручает незаметное поглощение «Малыша». Был «Малыш». Замечательное издательство. Потом его слили с «Детской литературой». Где «Малыш»? Нет «Малыша». Ущерб мы ощутили мгновенно. Потом, посмотрите на тиражи детской литературы. Раньше 100 тысяч – это был минимальный тираж. Теперь – 5 – 10 тысяч максимум.
Другая проблема. Книжный коллектор работает абы как. Библиотеки сидят на голодном пайке. «Книготорга» нет, то есть нет книжной рассылки.
Абсолютно разрушена система координации между издательствами. Раньше издательство, включая в план книгу, получало информацию, где данный автор уже запланирован... Вопрос, как можно координировать планы издательств в условиях рынка, не ущемляя, естественно, прав издателей, остаётся открытым.
Что касается библиотеки для слепых... Недавно у меня был депутат Смолин Олег Николаевич, как раз об этом мы с ним говорили. В регионах вводится индивидуальное обслуживание слепых. С одной стороны, это хорошо. С другой стороны, будет ли человек слушать кассеты с «Войной и миром» каждый день? Вряд ли. Необходимо сохранять библиотечные фонды для слепых и слабовидящих людей.
Замечу попутно, что все эти вопросы отнесены к компетенции агентства. Но люди идут по-прежнему в министерство.

С. ГЛОВЮК, автор «ЛГ». Будет ли Министерство культуры поддерживать российских авторов, в частности писателей малочисленных народов России?
А. СОКОЛОВ. Наиболее реальная помощь может быть получена через федеральные целевые программы. Сейчас, к сожалению, их финансирование резко сократилось – примерно на 20 процентов. Аргумент был такой: эти 20 процентов всё равно реально не приходили. Давайте де-факто признаём де-юре. Но теперь уже и эти новые цифры начали потихоньку урезать.
Я думаю, реально можно поддержать определённые рубрики в журналах, в том числе периферийных. Мы можем дать устойчивое финансирование для поддержки определённой тематики.

Ю. ПОЛЯКОВ. Поддержка дебютов должна быть.
А. СОКОЛОВ. Это у нас уже заявлено в планах.

С. ГЛОВЮК. Министерство будет выделять финансирование?
А. СОКОЛОВ. Мы получаем из Минфина деньги, на которые агентства реализуют ту или иную программу. Потом вместе смотрим, что получилось.

В. ШИРОКОВ, главный редактор книжной редакции «ЛГ». В своё время мы просили дать нам список комиссии по выделению грантов. Ответа мы так и не получили. Хотя, наверное, гласность в этом вопросе должна быть. Это констатация факта.
Хорошо, что министерства культуры и печати давали гранты. Но, в общем, гранты не самое главное для издания книг. Главное сегодня – распространение книги, приближение её к читателю. В своё время мы пытались отдать бесплатно часть тиража наших книг библиотекам. Сделать это было невозможно, несмотря даже на поддержку Швыдкого. Возможно ли налаживание распространения книг через библиотечную сеть?
А. СОКОЛОВ. Сейчас федеральная власть как можно больше библиотек отдаёт региональным властям. Поэтому библиотечной сети в прежнем понимании нет. Нужно налаживать новые контакты, и с губернаторами, и с представителями президента в округах решать этот вопрос заново.
А что касается грантов... Запросто можно убедить человека в том, что он сам виноват, что не получил грант. Неправильно оформлена заявка и т.д. Но именно чиновники должны помочь эту заявку оформить, как надо.
Создание прозрачной системы выделения грантов становится очень важной задачей. Начиная с выделения президентских грантов. Вы представьте себе, что значит одному театру дать грант, а другому не дать... Я никоим образом не возьму на себя роль – указать на один театр. Я себе не враг. Значит, должны собраться люди, которые поймут ситуацию и смогут отвечать за своё решение. Решения о выделении грантов на всех уровнях должны приниматься на открытой коллегиальной основе.

Ю. ПОЛЯКОВ. И последний вопрос. Как вы считаете, современная отечественная культура, пребывающая в очевидном кризисе, нуждается в кризисном управлении?
А. СОКОЛОВ. Если я ваш вопрос правильно понял, то он абсолютно риторический. Любое развитие культуры предполагает кризис. Без кризиса не будет движения вперёд. Разве андеграунд возник из-за отсутствия кризиса? Наоборот, из-за его наличия.
Мы возвращаемся к началу разговора. Буду ли я искать одну точку опоры и на ней сосредотачивать всё внимание? Конечно, нет. Это и есть суть государственной политики.