Михаил Козырев прощается с Питером

"Московский Комсомолец в Питере", 23.03.2005
Che

И Михаил Козырев разошелся с «Нашим радио» вдрызг. И фестиваль «Чартова дюжина», скорее всего, будет его прощальной гастролью в Питере. Как без главного креатора удержится на передовых позициях радиостанция, в общем-то, уже не его проблема. Сам опальный «сын эфира» не унывает. У него тьма проектов. По его собственному мнению, один безумнее другого.

— Вы ушли с «Нашего радио». Не страшно было покидать корабль, на котором удачно плыли столько лет?
— Разошлись с инвесторами в концепции развития. В неблагоприятной музыкальной атмосфере, которая сложилась в последние годы, мы не зарабатывали прямой рекламой, но создали офигительную команду, в которой одни и те же люди могут делать и ТВ-программу, и фестиваль, и CD выпускать. И мы вытягивали бюджет за счет этих вещей. Сейчас концепция изменилась, все побочные проекты закрыты, есть только радио и заработки прямой рекламой. Я очень хочу, чтобы эта станция оставалась успешной и выжила, потому что если такая краска исчезнет с музыкального небосклона, то рок снова уйдет в подвалы. И это отпугнет большое количество талантливых людей. У моего ухода есть и положительная сторона. Я получил роскошь закончить несколько вещей, которые требуют вдумчивого творчества. А в круговерти не было возможности этого сделать. Кроме того, мне сделали ряд предложений, одно безумнее другого. Я человек увлекающийся и точно знаю, что одного только радио в моей жизни не будет. Освоил много других вещей, и они мне интересны. Хотя все равно для меня главный кайф — эфир. Особенно прямой. Меня всегда больше будоражило создание чего-то нового и выведения его на орбиту, а не дальнейшее поддержание в живом состоянии в течение долгого времени.

— Что будет с «Нашествием»?
— Пока точно не знаю. Свадебным генералом оставаться не хочу. И быть посредником между артистами и радиостанцией, которой я не распоряжаюсь, не стану. Скоро будет понятно, будет ли фестиваль вообще и приму ли я в нем участие.

— Грядет «Чартова дюжина» в Питере. Последняя гастроль?
— Фестиваль «Чартова дюжина» 26 марта будет любопытным прецедентом. Потому что это первый и последний фестиваль, проходящий в Питере. Первый, так как мы его здесь никогда не проводили, а последний потому, что могу сказать с 90-процентной точностью: либо программа закроется, либо я прекращу ее вести. Это будет прощание с аудиторией.

— А разве права на программу не у вас?
— Когда работаешь в большой корпоративной конторе и получаешь большую корпоративную зарплату, да еще и являешься частичным акционером, права — дополнительная роскошь. Так не бывает! По условиям контракта все права на то, что я придумал за время работы на «Нашем радио», принадлежат не мне. Честно сказать, когда я стартовал с «Чартовой дюжиной», то думал, что программа будет идти пару десятилетий.... Что касается фестиваля, я посчитал, что круче сделать шоу, где не 10 групп поют по три песни, а четыре группы, каждая из которых даст практически полноценный концерт. Эти команды разнополюсные: «Сплин», «Агата Кристи», «УмаТурман» и «Звери». В течение года в хит-параде они мощно выступили, у всех успешные альбомы. Мне кажется, удачный состав. Мрачная «Агата» и яркая, оптимистичная «УмаТурман». Вести фестиваль мы будем вместе с Ильей-Чертом. Затронем тему Страшного суда и конца света. Весело! Илья, оставаясь блестящим поэтом, еще и обладает талантами, более широким слоям публики не известными. Он пишет книжки, и думаю, что из него выйдет отличный ведущий, даже если нужно будет выполнять сложные актерские функции.

— Ваша коронная фраза по поводу того, что вы формируете музыкальные вкусы страны, остается в силе?
— Это неправильная цитата. Надо вообще охр...ть, чтобы так думать. Я мог сказать, что «Наше радио» влияет на музыкальный климат в стране. А лично мне кайф доставляет осознание того, что я могу изменить пространство вокруг себя. Пусть маленькое, но могу! Была не полноцветная радуга на музыкальном небосклоне, и то, что я сделал на «Нашем радио», ввело в нее новые краски. Но себя переоценивать нельзя. Иначе превратишься в напыщенную собственную пародию.

— Рембо бросил писать стихи, поняв, что не в силах изменить мир!
— А я не разочаровался в своих идеалах. И когда сегодня слушаю песню Цоя, испытываю те же чувства, что испытывал много лет назад, несясь по Екатеринбургу ночью на «скорой помощи», на которой работал. Мы практически не вынимали кассету «Кино» из магнитофона. Я и сейчас начинаю дрожать от звуков этой музыки. Я не хочу становиться циником и лицемером.