Ирина Цвей: «Я тоже угрожаю Венедиктову»

Часто женщины, попавшие на высокие должности, представляют опасность — как для дела, так и для коллег. Они капризны, высокомерны и не терпят возражений. Но все это не про Ирину ЦВЕЙ, заместителя главного редактора «Эха Москвы» , главного редактора «Эха Петербурга» и члена совета директоров ЗАО «Эхо Москвы».

- Ирина, при упоминании «Эха Москвы» первый вопрос у многих: могут ли власти закрыть радиостанцию?

- Сразу скажу, что это не общее мнение: да, безусловно, могут закрыть, особенно в 2008 году. Марка «Эха Москвы» , скорее всего, останется, но так или иначе могут заставить уйти команду. Как? Это уже вопрос к властям, пускай они и решают. Мы подсказывать не будем.

- Алексей Венедиктов в «Школе злословия» как-то уж очень отстраненно сказал: "Ну закроют и закроют — я мужчина в самом расцвете сил… ". Вы как женщина, должно быть, более эмоционально относитесь ко всем этим разговорам?

- Вообще на «Эхе Москвы» очень эмоциональные люди. Такая уж команда подобралась. С одной стороны, нам это помогает, потому что творчество рождается только в эмоциональной среде, а бывает, эмоции мешают. За Алексея я говорить не стану. Но я не могу рассуждать о закрытии, в каком бы виде оно ни случилось, даже с показной легкостью. Создать второе «Эхо» невозможно — нам это доказала радиостанция «Арсенал». Мы пытались ее сделать той же самой командой, но второго «Эха» не получилось. То ли мы очень вложились в это «Эхо» , то ли на второе дитя уже сил не хватило.

- Что делаете лично вы для «любимого ребенка»?

- Я занимаюсь маркетингом, промоушеном, в какой-то мере рекламой, созданием новых проектов, рейтингами, нахождением спонсоров… Впрочем, мы все здесь этим занимаемся. По кирпичику, по кирпичику, как муравьи. Я, если можно так сказать, один из старших муравьев.

- Есть какое-то общее правило для радиостанций? Через сколько лет они окупаются?

- Общих правил здесь нет. Говорят про три-четыре года, но это совсем не обязательно. Станции могут находиться на самоокупаемости — и это тоже не совсем плохо, некоторые годами в минусе, но как-то существуют. Вообще это вопрос не мой. Это к генеральному директору Юрию Федутинову.

- В 2003 году вы вместе с пятью заместителями подавали в отставку, протестуя против перехода «Эха» под контроль государства в лице «Газпрома». Сегодня в совете директоров, куда вы входите, полное согласие?

- Да, у нас полное согласие по той простой причине, что совет директоров и вообще «Газпром» не влезают в редакционную политику Я считаю, это большая заслуга Леши Венедиктова, что есть договоренности о невмешательстве. Это огромный плюс: они не мешают и этим помогают.

- Получается, вы сработались с «Газпромом»?

- На сегодняшний день — да.

- Каким образом «Газпром» сможет влиять в дальнейшем на политику?

- Я думаю, через собрание акционеров сможет, если захочет.

- Говорят, что на главного редактора Венедиктова давят из Кремля. Плюс ему угрожают анонимно, по телефону. А вы чувствуете какое-то давление?

- Да, я испытываю огромное давление со стороны этого главного редактора (смеется). Он мне постоянно угрожает, причем и анонимно тоже. Мол, если я не буду делать еще больше, выше и сильнее, то мне будет очень плохо. За это я давлю на него и угрожаю ему в ответ точно так же. У нас давление с ним обоюдное.

- Ирина, вы вообще любите резкие поступки, заявления? В Питере до сих пор вспоминают, как вы впервые приехали туда в качестве главреда «Эха Петербурга» и первым делом пообещали «уволить не всех»?!

- Так и произошло. Уволены были не все. И это действительно улучшило работу радиостанции. Сейчас она в хорошей форме. Это одна из региональных станций, которая не только самоокупаема, но и приносит прибыль.

- Вы по-прежнему главный редактор «Эха Петербурга»?

- Да, хотя сейчас я, может быть, меньше уделяю времени «Эху Петербурга». Это моя вина, но машина там хорошо налажена и работает. Тут огромная заслуга директора радиостанции Татьяны Кагляк.

- Почему заместитель главного редактора Ирина Цвей иногда ведет эфиры?

- Жить на «Эхе Москвы» , ходить по коридорам мимо студий десять лет — для эмоционального и творческого человека, каким я себя считаю, это трудное испытание. Хочется тоже попробовать. Это своеобразная жажда эфира. При этом я понимаю, что до уровня профессионального ведущего я не выросла. Во-первых, этому нужно постоянно учиться, быть в форме, находиться в эфире, на что у меня просто нет времени. Во-вторых, нужны своеобразный талант, умение налаживать контакт со слушателями, спокойствие. Плюс нужно соблюдать стилистику «Эха Москвы».

- Тогда спрашиваю у вас как у журналиста…

- А я не журналист (смеется).

- В душе — журналист. «Эхо» вешает с подколкой, с иронией. Как, по-вашему, сформировался этот стиль?

- Он годами наработан. И потом, у нас команда стильная. Стильные люди рождают стильное радио.

- На «Эхо Москвы» людей берут обычно за какие-то талант. Вас за что?

- «73, 82» — все началось с этой игры. С ней я пришла на «Эхо». Первый главный редактор Сережа Корзун сразу ее одобрил. Это был проект неожиданный. Никаких подобных «игрушек» на других станциях в России не было. «Эхо» только-только получило частоту 73, 82 и нуждалось в раскрутке. Я предложила сделать это в форме игры. Мы пригласили почти все центральные газеты, которые печатали игровые купоны с рекламой частоты «Эха». Подарки давали спонсоры — мы их за это благодарили в эфире и упоминали газеты, где эти купоны печатались. В результате все остались довольны — газеты и спонсоры получили рекламу, слушатели — подарки, «Эхо Москвы» — известность, а я — работу.

- Сейчас «Эхо» переживает лучшие времена?

- Думаю — да. У нас работают лучшие журналисты. У нас самые интересные программы, если вообще говорить о программах разговорного жанра. У нас самая лучшая аудитория, самая высокообразованная среди всех радиостанций. Эти лучшие времена длятся уже несколько лет, но мы знаем и понимаем, что это не бесконечно. Такая вот нотка пессимизма…

- Каким образом на «Эхо» удалось залучить столько самых интересных и профессиональных журналистов?

- «Эхо» вообще хорошая трибуна, и мы очень тепло относимся к своим. ? коллегам, особенно в трудную минуту, когда нужно их поддержать. За это имеем ответную любовь, я так думаю.

- А вы счастливы на «Эхе»?

- Это лучшие годы моей жизни.

- А ведь недавно был момент, когда вы ушли на «Радио России» , и все были в шоке… Никто этого вашего поступка тогда не понял?!

- Да я сама не поняла. Это была дурацкая попытка изменить ситуацию, в которой по собственной вине я оказалась, и основывалась она исключительно на моих личных отношениях, которые всегда так или иначе складываются, помимо рабочих. Прошло время, я поняла, что надо менять не ситуацию, а себя в ней, уйти от себя невозможно, и вернулась на «Эхо». Спасибо Леше Бенедиктову и моим друзьям, которые мягко подталкивали меня к этому решению.

- Вам не понравилось работать на «Радио России»?

- Там работают люди, и люди хорошие. Хотя мне говорили: «Ой, куда ты, это же государственная радиостанция!». Одно сразу могу сказать: у меня не осталось такого же теплого воспоминания о структуре управления государственной радиостанцией.

- Отчего же, если люди хорошие?

- Понимаете, здесь мы хозяева, мы делаем, как считаем нужным и правильным. А там чувствуется давление сверху: «как надо» сделать. Но повторяю, там работают профессиональные люди. Все служат по-разному.

- Да, но есть мнение, что «Эхо» служит неправильно. Что у вас в эфире слишком резкие высказывания, полярные личности.

- Это стиль радиостанции. Люди вольны говорить все, что не противоречит закону. Я, например, в людях могу мириться со всем, кроме предательства. Могу выслушивать разные мнения, терпеть странные поступки коллег. Не могу простить только предательства. Предательство не могут оправдать никакие мотивы.

- Да вы просто железная леди!

- Я оказалась далеко не железной леди. Я очень ранимый человек. Мне живется так, как и всем нормальным людям. Нормальному человеку всегда трудно.