Леонид Володарский: с прямым эфиром ничего вообще не может сравниться

Леонид Володарский широкую известность получил как синхронный переводчик видео- и кинофильмов. Его голос с характерным прононсом знаком миллионам зрителей. Но мало кто знает, что излюбленное занятие переводчика - это чтение. На радиостанции "Серебряный дождь" он ведет постоянную рубрику "Под обложкой". Он убеждает слушателей в том, что читать - это хорошо, рассказывает о книжных новинках, советует, какие книги необходимо прочесть, а мимо каких можно спокойно пройти.

- Леонид, какие новые возможности открыла для вас работа на радио?
- То, что я делаю на "Серебряном дожде", - это прямой эфир, а с прямым эфиром ничего вообще не может сравниться. Когда люди пишут мне, что они купили книгу по моему совету и очень довольны, иначе бы они ее никогда не прочли, - это мерило моей работы. Когда мне звонит человек и говорит: Леонид, я был в глубочайшей депрессии, но после того, как начал слушать ваши передачи, я из депрессии вышел. Конечно, он ошибается, не из-за меня он вышел из депрессии, но если я ему хоть чуть-чуть помог, значит, все не зря.
- Как корифей перевода, скажите, что самое главное в профессии переводчика?
- Для того чтобы хорошо переводить на русский, надо хорошо знать русский язык. А как достигается знание русского языка? Чтением. Чем больше ты читаешь, причем не примитивную литературу, а русских классиков, тем лучше. Тогда у тебя есть точка отсчета. В советское время существовало такое заблуждение, что нам чего-то недодают. Когда шлюзы открыли, выяснилось, что колоссальное количество того, что надо было читать, переведено. Оказалось, что детективы, которые у нас переводились, были лучшими, художественная литература тоже отбиралась самым тщательным образом. Сегодня ситуация в корне другая, качество перевода никого практически не волнует, за исключением издательств, которых можно на пальцах одной руки пересчитать. Я иногда подхожу к развалу, беру переводную книгу, читаю полстраницы и в страхе кладу ее обратно. То же самое происходит и в области киноперевода.
- Вы перевели на русский язык свыше пяти тысяч фильмов, превосходно разбираетесь в кино. Как вам кажется, способен ли наш кинематограф выдержать конкурентную борьбу с западной, особенно американской, киноиндустрией?
- Я не критик, я обычный кинозритель, который в силу обстоятельств посмотрел гораздо больше фильмов, чем многие другие. Скажу так: копировать американские технические находки вполне возможно, потому что они не являются собственностью американского кино. Но российское кино должно развиваться, как российское кино. И рассматривать сегодняшнее российское кино в отрыве от советского кино, когда были заложены определенные традиции, глупо. Советское кино, что бы мы про него ни говорили, было профессиональное кино. А сегодня очень часто я смотрю на экран и думаю: парень, где тебя учили? Даже я, любитель, дилетант, понимаю, что так кадр не ставят. Кстати говоря, лучшие сегодняшние российские режиссеры очень многое взяли от советского кино. Происходит переоценка ценностей. Когда Бондарчук снял "Войну и мир", только ленивый его не лягнул. Год назад я взял DVD и посмотрел его заново - оторваться не мог. Это великий фильм!- Леонид, одно время вы работали на телевидении, писали сценарии, даже сняли многосерийный фильм про разведчиков. Если бы вам сегодня предложили вести телепередачу, о чем бы она была?
- Я бы вел что-нибудь вроде пятнадцатиминутной передачи о новых книгах и DVD. Много ли вы можете назвать передач о литературе?
- Их катастрофически мало, да и те какие-то однобокие. Ерофеевский "Апокриф", куда съезжаются на междусобойчик писатели либерального толка, не дает объективного представления о современном литературном процессе...
- "Апокриф", с моей точки зрения, не несет информативно-познавательного характера. Я посмотрел несколько передач - мне это неинтересно. Назвать это писательским клубом, где писатели обмениваются своими мнениями? Может быть, но тогда приглашайте разных писателей - и тех, кто отличается от вас своими воззрениями, но не менее талантлив. Книги-то выходят разные, давайте весь спектр, это будет интересно.
- Вам не кажется, что уровень культуры на телевидении с каждым годом падает все ниже?
- Конечно. Аргумент, который часто приходится слышать: вам нужна культура, смотрите канал "Культура". Да, есть канал "Культура", но на остальных-то каналах что смотреть? Где передачи о том, что происходит в стране, как живут люди, чем живут? Посмотрите, кто у нас герои сериалов - вор в законе, олигарх, манекенщица... Действие непременно происходит в роскошных интерьерах. И этот дикий поток негатива, когда у людей создается впечатление, что они в тупике. Я знаю многих людей, которые вообще отказались от телевидения. Они читают книги, смотрят фильмы на носителях, новости и аналитику изучают в Интернете. Когда зрительская телевизионная аудитория начнет стремительно сокращаться, тогда рекламодатели скажут: извините, мы платим за ТВ-рекламу деньги, а смотрят-то ее не столько, сколько мы бы хотели... Вот это уже будет серьезным аргументом.
- Работа на ТВ меняет людей, причем не в лучшую сторону. Многие, видя свое изображение на экране, начинают считать себя властителями дум, авторитетными деятелями, имеющими право развешивать ярлыки, судить всех и вся. Самый свежий пример - скандальная "Школа злословия". Ведущие ток-шоу пригласили на передачу известного литературоведа И. Волгина и начали его отчитывать - за то, что он печатается в "Литературной газете" (?!), не восторгается вместе с ними результатами либеральной революции 1991 года...
- И я не восторгаюсь. Когда я смотрел эту передачу, я думал, что пойдет разговор о литературе. Я знал, что Игорь Волгин очень крупный специалист по Достоевскому. И мне было бы интересно его послушать. А это все вылилось в крик и визг. Как писал великий Александр Зиновьев в "Зияющих высотах", спор проходил по известному образцу: дурак, сам дурак, от дурака слышу. Но если вы считаете себя сторонниками либеральных ценностей, то почему у вас методы самых крайних большевиков - пригвоздить, растоптать, заклеймить?
Насколько я понимаю методику организации подобной передачи, человеку присылается приглашение, ведь Игорь Волгин вряд ли сам им позвонил и попросил, чтобы они его пригласили. А для того, чтобы разговаривать с кем-то, нужно знать, кто сидит перед тобой. Для этого надо прочесть то, что человек написал, ознакомиться с его деятельностью и после этого вести с ним сдержанный спокойный разговор. А когда дурак - сам дурак - от дурака слышу - это неуважение ни к себе, ни к профессии, ни к телезрителям. В основе такого поведения лежит следующее: мне с тобой не о чем разговаривать, потому что ты не такой, как я. Я каждую неделю на экране и чего хочу, то и ворочу, а ты кто такой? Телевизор действительно здорово бьет в голову. Люди, которые часто появляются на экране и поэтому считают себя властителями дум, мне кажется, заблуждаются кардинальным образом. А потом телевидение такая штука - сегодня ты есть, а завтра тебя нет.
- У "Школы злословия", конечно, есть своя эстетика, но это эстетика кухонных сплетен и бабьих пересудов, которая по определению не может давать добрых всходов...
- Вы знаете, эти люди настолько зашоренные в своих воззрениях, что они не признают никакого права на истину с другой стороны. Они являют собой худший образец большевистского экстремизма. Наше учение всесильно, потому что оно верно. Я не разделяю позиции тех, кто считает, что с 1917 до 1991 года в нашей истории не было ничего хорошего. Тех, кто говорит "в этой стране". Если ты гражданин другой страны, тогда мне понятно. Но если ты живешь здесь? Когда я слышу "у нас, в стране дураков", я говорю стоп, я не в стране дураков живу. Или когда мне говорят - "совок", я говорю, секундочку, это, может быть, кто-то жил в "совке", а я жил в Советском Союзе.
У меня, как у любого нормального человека, была масса претензий к государству, но глупо закрывать глаза на все то хорошее, что было. Что, дети в детский сад не ходили? Молока им не давали? Было очень хорошее высшее образование. Я учился в одном классе с мальчиком из рабочей семьи, который решил поступать в МГИМО - это был 1967 год. И он поступил в МГИМО без всяких связей. Так что в исторических оценках нужно стараться быть объективным.
Я считаю, что разговор с Игорем Волгиным должен был идти в русле литературы. Если вы уж так хотите говорить о либеральной революции, то позовите разумных, спокойных людей с той и с другой стороны. Но почему литературовед должен подвергаться каким-то политическим наскокам?
Это опять-таки от неумения вести дискуссии. Сегодня совершенно спокойно можно назвать человека дураком, идиотом, фашистом, - не знаю, кем еще, и остаться безнаказанным.
- В той же передаче прозвучали выпады в адрес "Литературной газеты". Поскольку оскорбление было нанесено публично, то газета была вынуждена обратиться в суд с просьбой дать правовую оценку высказываниям ведущих "Школы злословия"...
- То, что вы подаете в суд, - это правильно. Если бы у нас иски за оскорбление человеческого и профессионального достоинства исчислялись сотнями тысяч рублей, то, я думаю, очень многие поостереглись бы с такими высказываниями. Почему Игорю Волгину неприлично печататься в "Литературной газете"? Я бы, например, хотел печататься в "Литературке". Мне кажется, что это достаточно взвешенная и объективная газета. Я не помню, чтобы "Литературку" кто-то обвинял в экстремизме, призывах к свержению существующего строя, чтобы против нее возбуждались какие-то дела. При том, что у "Литера-турки" позиция центристская, газета дает высказываться людям разных, порой полярных взглядов. И мне очень нравится аналитика, я вообще поклонник аналитических умов, и в вашей газете нахожу много хорошего. К тому же "Литературка" - это единственная на сегодня общеполитическая газета, которая уделяет большое внимание книгам, а это дорогого стоит.

Игорь Логвинов, «Литературная газета»