Анна Политковская была убита в субботу, 7 октября, в подъезде своего дома, куда она вошла около пяти часов вечера. Убийца - по данным следствия, это был высокий молодой человек, одетый в темное - вошел в подъезд вслед за ней и остался ждать на первом этаже. Журналистка поднялась в квартиру с частью пакетов, взятых из машины, на которой она приехала из супермаркета, оставила их там и спустилась в лифте за остальными. Когда двери лифта открылись, убийца открыл огонь. Затем бросил пистолет тут же, в лифте, и ушел.
Анна Политковская стала заметной фигурой в российском журналистском сообществе с началом второй чеченской кампании, хотя в прессе работала давно, практически со времен окончания журфака МГУ имени Ломоносова в 1980 году. В разное время она была сотрудницей таких изданий, как "Известия", "Воздушный транспорт", "Мегаполис-Экспресс". С 1994 по 1998 год Политковская работала обозревателем и редактором отдела "Чрезвычайных происшествий" в "Общей газете" и уже там зарекомендовала себя журналистом, который смысл своей деятельности видит не столько в том, чтобы описывать действительность, сколько в том, чтобы ее изменять - ее публикации на социальные темы требовали немедленного отклика, были расчитаны на реакцию не только читателей, но и компетентных органов.
А затем, в июне 1999 года, Политковская пришла в "Новую газету", уже тогда известную своими хлесткими и порой достаточно однобокими материалами о наиболее болезненных сторонах российской жизни, в том числе и о первой чеченской кампании. Через месяц с небольшим началось вторжение чеченских боевиков под командованием Басаева и Хаттаба в Дагестан, а затем - новая война в самой Чечне. И хотя Политковская писала не только о событиях в этой республике, ее имя навсегда останется связано именно с Северным Кавказом и происходившими там событиями.
Сначала она просто работала корреспондентом, но вскоре все увиденное и пережитое за время многочисленных командировок в Чечню и ее окрестности заставило Политковскую переквалифицироваться в правозащитника - она не только писала, но и настойчиво требовала от руководителей всевозможных рангов, как военных, так и гражданских, как федеральных, так и чеченских, помощи для тех, кто оказался в беде. В условиях воюющей республики это был едва ли не каждый второй. Когда официальные власти не помогали, Политковская действовала сама или обращалась к читателям.
Так, в декабре 1999 года, когда генералы Шаманов и Трошин с двух сторон вели федеральные войска на Грозный, она сумела организовать выезд из чеченской столицы 89 обитателей местного дома престарелых, оказавшихся по сути брошенными в этой неразберихе, и добилась их расселения в России. Однако летом следующего, 2000-го, года, промосковские чеченские власти, желая подчеркнуть, что ситуация в республике взята под контроль, стали активно приглашать уехавших стариков вернуться обратно, обещая им сносные условия существования. 22 человека поверили, приехали и снова оказались никому не нужны. В августе "Новая газета" по инициативе Политковской организовала сбор денег и продуктов, чтобы грозненский дом престарелых смог продержаться в ожидании, когда ему будут выделены обещанные средства из чеченского бюджета. Собрать удалось немало - более трех тонн продуктов, 120 тысяч рублей. Затем началась эпопея по отправке этого незапланированного груза в Чечню военным самолетом, но Политковской удалось справиться и с этим. "Передайте всем, кто это сделал для нас, — они обязательно попадут в рай", — цитировала "Новая газета" слова работников грозненского дома престарелых.
Но Анна Политковская не только помогала, она еще и обвиняла тех, кого подозревала в преступлениях против мирного чеченского населения. Как правило, объектами ее обвинений становились российские офицеры и генералы, которым это, естественно, не нравилось, и они, как могли, принимали меры. В феврале 2001 года журналистка приехала в чеченский поселок Хотуни, жители которого писали во все возможные инстанции с просьбой оградить их от притеснений со стороны расквартированного неподалеку полка десантников. Дело кончилось тем, что военные задержали Политковскую на три дня, после чего она, вернувшись в Москву, обвинила офицеров полка в провокации, назвала их "бандой Махно" и, самое главное, заявила о том, что на территории части выкопаны ямы в земле - так называемые зинданы - для содержания в них захваченных чеченцев и что сделано это по распоряжению командующего федеральной группировкой в Чечне генерала Баранова. Заявление Политковской всколыхнуло высокие компетентные органы: генпрокурор России Владимир Устинов приказал проверить обстоятельства задержания журналистски, а в саму Чечню, в селение Хотуни, поехал уполномоченный по правам человека в Чечне Владимир Каламанов и представители чеченской республиканской прокуратуры. Никаких зинданов в расположении десантников они, правда, не нашли и даже пригрозили Политковской уголовным преследованием за клевету, но конфликт между местными жителями и военными все же получил хоть какое-то разрешение.
Политковскую вообще часто обвиняли - в ангажированности, в очернении властей и генералитета, в непрофессионализме, в излишних симпатиях к чеченским боевикам и террористам... Последние, кстати, про Политковскую действительно знали - именно с ней согласился встретиться главарь тех, кто в октябре 2002 года захватил театральный центр на Дубровке. Политковской он представился как Бакар, но впоследствии стало известно, что террористов, захвативших в заложники зрителей столичного мюзикла "Норд-Ост", возглавлял Мовсар Бараев. "Это ты была в Хотунях?", - таким вопросом встретили террористы журналистку. Тогда именно ей удалось узнать от одного из заложников, помогавших переносить в зал воду и соки, принесенные Политковской с разрешения "Бакара", что боевики установили крайний срок, после которого должны были начаться расстрелы заложников. Политковская передала эту информацию в оперативный штаб, и спецслужбы начали действовать - в ночь на 26-е октября в зал был пущен усыпляющий газ, жертвами которого стали не только террористы, но и почти 130 заложников. Анна Политковская взяла на себя расследование обстоятельств спасательной операциии, и эта деятельность, по одной из версий, стала причиной ее убийства.
Два года спустя после "Норд-Оста", когда в сентябре 2004 года чеченские террористы захватили школу в североосетинском городе Беслан, Политковская опять была готова выступить в роли посредника. Узнав из новостей о случившемся, она сразу же выехала в аэропорт и сумела сесть в самолет, летевший из Москвы в Ростов. Однако в ходе полета журналистка "Новой газеты", выпив приготовленный стюардессами чай, внезапно почувствовала себя плохо. По ее словам, она стала терять сознание, а очнувшись в одной из ростовских больниц, узнала, что ее хотели отравить. В Беслан Политковская так и не попала, что дало ей повод обвинить российские власти в попытке отстранить ее от освещения бесланских событий.
Хотя в России Политковская публиковалась в основном в "Новой газете" - еженедельнике, из года в год теряющем свои позиции на медиа-рынке - она благодаря своим смелым публикациям о Чечне и антидемократическом характере российской власти быстро приобрела известность на Западе. Такие организации, как Amnesty International, "Репортеры без границ" и ОБСЕ, называли ее экспертом по Северному Кавказу, западные издания охотно публиковали ее материалы. Политковская получила ряд престижных зарубежных наград, например, премию "За мужество в журналистике" от международного фонда "Женщины в журналистике" в 2002 году или в 2003 году премию ОБСЕ за освещение ситуации в Чечне. Не забывали ее и отечественные структуры - в январе 2000 года Политковской было присуждено звание "Золотое перо России". Кроме того, ее заслуги были отмечены следующими наградами: премией Союза журналистов РФ "Добрый поступок и доброе сердце", премией Союза журналистов за материалы по борьбе с коррупцией, дипломом "Золотой гонг - 2000" за серию материалов о Чечне.
"Вот и случилось — впервые не в кино увидела опухшую от голода бабушку. Это произошло сейчас, летом 2000 года, в самом центре большого чеченского поселка Чири-Юрт, среди плотной людской массы, в бывшей школе № 3, восемь месяцев назад превращенной в один беженский лагерь", - писала, например, Политковская в статье "Душевный погром". Перед такими публикациями смолкали любые критики - как ни относись к "Новой газете", как ни уличай саму Политковскую в ангажированности и стремлении преувеличивать страдания чеченского народа, никуда не денешься от фактов: она там действительно была и там действительно происходит ЭТО. Публикации Политковской о положении дел в лагерях беженцев на территории Чечни и Ингушетии действительно не могли оставить равнодушным никого. Эти материалы были собраны в ее документальной книге "Путешествие в ад. Чеченский дневник".
При этом страстное стремление помогать, облегчать страдания невинно пострадавших и обличать прегрешения виновных нередко играло с Анной Политковской злую шутку. При виде журналиста, не способного спокойно смотреть на чужую боль, люди вольно или невольно начинали приукрашивать собственные и чужие страдания. Показателен случай, произошедший еще в 1997 году, когда Политковская работала в "Общей газете". Она опубликовала материал под заголовком "Солдату ампутировали ноги за то, что он нарушил дисциплину", в котором, ссылаясь на сведения, полученные от некоего капитана запаса Школьного, обвиняла командование одной из частей Московского военного округа в издевательствах над солдатами срочной службы. Эта публикация заслужила встречное журналистское расследование со стороны корреспондента "Красной Звезды" - официального печатного органа Министерства обороны РФ. Автор расследования без труда доказал, что Политковская стала невольным сообщником профессионального сутяжника Школьного, пытавшегося всеми правдами и неправдами выбить из батальона, где он некогда служил, пятьдесят миллионов рублей "за нравственные страдания".
Подобные казусы сопровождали деятельность Политковской и впоследствии, вплоть до последнего громкого случая, когда весной 2006 года она, ссылаясь на сообщение неизвестного бывшего сотрудника КГБ, отсидевшего срок в лагерях, предупредила о подготовке провокации в отношении Михаила Ходорковского, отбывающего срок в одной из колоний Читинской области - якобы власти планировали заставить его принять участие в побеге из зоны с тем, чтобы в ходе погони за беглецами убить опального олигарха. Любому непредвзятому читателю абсурдность подобных обвинений была очевидна, но, наверное, у Политковской, повидавшей за годы чеченской войны слишком много невыдуманных страданий и не раз столкнувшейся с абсурдностью и жестокостью действий властей всех уровней, была своя логика. "Такое может произойти", "человек может (или мог) пострадать" - а значит, это повод бить в набат, публиковать статьи под хлесткими заголовками, требовать общественного внимания. Журналистика от Политковской не носила белых перчаток - она была не для глянцевых обложек и не для учебников по профессиональной этике, это, если так можно выразиться, была журналистика прямого действия.
Именно это тревожило коллег и родных Анны Политковской, заставляло их опасаться за ее судьбу. "Любой, кто касается чеченской темы, - мое мнение - оказывается на передовой компроматов и сливов, невольно видит кто в доле и куда уходят деньги, его начинают использовать втемную, тем более "нервическую женщину". Признание, премии, - все это дымовая завеса, миражи", - пишет один из бывших ее сотоварищей по журналистскому цеху. "А вот теперь представьте два лагеря. В одном сидит власть, а в другом — ее противники. На первый взгляд кажется, что Анна во втором лагере. На самом деле она сама по себе и одинока в своих поступках... Враги власти в своей борьбе могут ссылаться на заметки Политковской, размещать их на своих сайтах. Но если вдруг в один черный день они посчитают, что смерть Политковской ударит по противнику сильнее, чем все ее еще не написанные заметки, то Аню просто убьют", - добавляет другой. Какими бы благородными намерениями и незаурядными порывами ни определялись поступки Политковской, она невольно заняла в российском обществе вполне определенную нишу - нишу патентованного борца с политическим режимом, со всеми ее достоинствами и недостатками.
Известие о гибели Анны Политковской потрясло всех - и сторонников, и противников. Бывший муж покойной, один из основателей программы "Взгляд" и сам известный в 1990-е годы журналист Александр Политковский вспомнил, что впервые Анне стали угрожать еще два года назад, когда из-за ее публикаций о судьбе пропавшего жителя Чечни Зелимхана Мурдалова под следствие попал сотрудник ханты-мансийского ОМОНа Сергей Лапин. Обвиняемый вступил с журналисткой в переписку по электронной почте, сообщив в первом же письме, что в свое время он "прошел снайперскую подготовку" и теперь намерен "посетить Москву". Министерство внутренних дел по просьбе редакции "Новой газеты" тогда даже выделило Политковской охрану, но все это продолжалось недолго - дело замяли, охрану сняли, сама Анна отнеслась к перспективе ходить под присмотром милиционеров недоброжелательно.
Но убийство явно было организовано не случайным персонажем одной из публикаций Анны Политковской. Все сразу обратили внимание на его заказной характер - только профессионалы действуют столь хладнокровно и именно они бросают оружие на месте преступления. В предположениях и версиях нет недостатка уже третий день. В редакции "Новой газеты" говорят о Рамзане Кадырове - ему была посвящена последняя статья Политковской под названием "Карательный сговор", его журналистка в интервью Радио "Свобода" в минувший четверг - в день тридцатилетия премьер-министра Чечни - назвала "вооруженным до зубов трусом". "Сегодня мы не знаем, кто и за что ее убил. Можем лишь выдвинуть две основные версии. Или это была месть Рамзана Кадырова, о деятельности которого она много писала и говорила. Или тех, кто хочет, чтобы подозрение пало на нынешнего чеченского премьера, который преодолев рубеж 30-летия, может претендовать на пост президента", - написали сотрудники газеты в своем некрологе.
Однако другие наблюдатели и эксперты сразу же отметили, что "Рамзан Кадыров уж точно не такой тупой", чтобы заказывать Политковскую профессиональному киллеру. Примерно так же они высказались и о другой версиии - будто бы заказчиком убийства стали официальные власти, чуть ли не президент страны, которого Политковская также не жаловала. Причем эксперты вообще сразу отмели версию о том, что Политковскую убили за ту или иную публикацию или разоблачение. На такую мысль их наводят два обстоятельства. Во-первых, Анна Политковская выступает со своими разоблачениями давно - с 1999 года, и максимум, на что хватало ее противников, это трехдневное задержание в Хотунах в самый разгар тех событий, о которых она писала. А во-вторых, все ее публикации имели очень низкий "разоблачительный потенциал" в глазах правоохранительных органов да и просто обывателей - тиражи "Новой газеты" в последнее время регулярно сокращались, явная ангажированность газеты слишком бросалась в глаза, чтобы рядовой читатель относился к ней с доверием.
К тому же убийство произошло 7 октября - ровно в день 54-летия Владимира Путина. Предположить, что соратники президента решились преподнести ему такой "подарок", может лишь человек, совершенно оторванный от российских политических реалий. Версия о сведении счетов с журналисткой со стороны персон меньшего масштаба, чеченских или российских, которых Политковская могла "обидеть" своими репортажами (наподобие того же Лапина), тоже не выдерживает критики - против нее говорит тщательность, с которой было организовано убийство. Остается сделать вывод, к которому уже пришли эксперты: "Убийство Анны Политковской - деяние не только и, может статься, не столько "антиперсональное", сколько антиобщественное". Иными словами, речь идет о масштабной провокации, в которой известная на всю страну журналистка выступила невольной жертвой и заложницей собственной репутации.
"Я бы сказал, что именно потому, что Политковская никогда не была реально неудобным человеком, врагом, во всяком случае, давно уже не являлась таковым, именно в силу ангажированного характера своих расследований, она очень удобна в качестве мишени. А значит, скорее всего, стала добычей провокаторов. Во всяком случае, уже сейчас провокаторы стремятся "присвоить" ее убийство себе, то есть присвоить символическую выгоду от убийства", - заявил известный прокремлевский политолог Глеб Павловский. Как ни относись к его собственной репутации, в чутье ни ему, ни другим экспертам, сразу же заговорившим о провокации против Кремля, не откажешь. Все, кто так или иначе отвечает за информационную безопасность действующей власти, сразу же заявили о том, каким ударом для Кремля и лично Владимира Путина станет гибель Политковской, особенно накануне года "больших выборов". Многие сразу указали на того, кому это преступление было особенно на руку: "Неясно, является ли Запад прямым заказчиком убийства, но он, несомненно, будет его главным бенефициаром", - пишет политолог Павел Святенков, добавляя, что теперь у противников Путина есть возможность с большой выгодой для себя муссировать тему "российского Гонгадзе".
Можно обвинять прокремлевских политологов в стремлении все внутренние беды России сваливать на Запад, но факт остается фактом: Политковская в Европе и США считалась куда более влиятельным журналистом, чем в самой России, ее убийство там уже восприняли как очередное наступление на свободу слова, ОБСЕ уже высказало свою обеспокоенность по этому поводу, массовые митинги в память о Политковской прошли в минувшие выходные в Германии и Финляндии. В самой Москве митинг, посвященный последним антигрузинским инициативам Кремля, стихийно перерос в митинг памяти Политковской, в смерти которой собравшиеся недвусмысленно обвинили тот же Кремль. Борис Березовский из Лондона сделал ехидное замечание о том, что ОБСЕ откликнулось, а вот Путин почему-то молчит... Известно также, что в воскресенье, на следующий день после собственного домашнего праздника, Путин срочно собрал в Ново-Огарево совещание Совета безопасности России, и хотя повестка дня этого совещания, естественно, осталась неизвестна широкой публике, не приходится сомневаться, что речь шла и о последствиях убийства известной журналистки для международного престижа России. Раз в условиях отсутствия реальных улик, доказательств и подозреваемых общественное мнение на Западе да, во многом, и в России в поисках виновников обратилось в сторону Кремля, значит, как пишет тот же Павловский, "цель убийцы достигнута".
"Это абсолютно политическое убийство", - заявил лидер партии "Яблоко" Григорий Явлинский. Спорить с этим бессмысленно: кем бы ни был реальный заказчик убийства журналистки и какие бы цели он ни преследовал, смерть Анны Политковской открывает новую страницу истории современной России. Почему-то читать ее совсем не хочется.
Дмитрий Иванов Lenta.ru
* Meta, Facebook, Instagram решением суда признаны запрещенными на территории России экстремистскими организациями.
При полном или частичном использовании материалов активная индексируемая ссылка на сайт OnAir.Ru обязательна! Портал работает на PortalBuilder2 R5 HP.Свидетельство на товарный знак №264601, №264991 Российское агентство по патентам и товарным знакам.