Тайсон, DJ

Тайсон, DJ.

OnAir.ru: Как ты стала ди-джеем?

Tyson: Я стала ди-джеем 6 лет назад, фанатея от «Европы Плюс», от Ксении Стриж. Со Стриж я не знакома, но она когда-то давным-давно, когда мне было лет 17, была моим абсолютным кумиром в радиомире. Потом моим кумиром был Костя Лукашин, тоже "европоплюсовский" ведущий. Впоследствии он стал мне близким другом, а в первые минуты общения с Костей я не могла понять: «Господи! Это же Я и он! Он и я!» Сейчас у меня, наверное, таких кумиров нет, хотя многих люблю - старая я уже, фанатеть-то. Я, например, считаю Козырева супер-профессионалом в области радио, очень его уважаю, хотя кто-то (ну, всякие есть) со мной не согласится. Потом, мне нравится, как работает Максимова О, Михайлов Ка. Конечно, кое-что меня в его работе и не устраивает, но кто я такая, судить звезду, правда? Лучше мы об этом не будем сейчас говорить, мы будем его хвалить.

А! Василий Стрельников! Человек, я считаю, Супер! Мы не так давно лично познакомились... Это просто Супер-Человек! Больше таких нет! И не будет пока. Если бы молодежь чуть-чуть подтягивалась до его уровня, то сейчас кто-нибудь уже выбился бы из общей массы. Но видите... Вася пока вне конкуренции! Вообщем, Василий Стрельников для меня - недосягаемая планка. Во... видите – один кумир нашелся.

Вернемся к «Европе Плюс».

Я услышала «Европу Плюс», закусила кулак и думаю «И мне же надо! И я же хочу попробовать!». Записала в домашних условиях кассету, помог мне это сделать мой сосед. Тогда мне было 17 лет, а ему 12, он меня почему-то любил и помог мне записать кассету на каком-то смешном магнитофоне. Он микшировал музыку, я сидела в наушниках, как большая - был какой-то цирк! Я отправила эту "Гоу-Хоум-аудио" на региональную «Европу Плюс», и она почему-то сразу понравилась. Прямо сразу, видишь, разглядели профессионала.

Потом появилось телевидение... Потом был перерыв... Потом руководство регионального же «Русского радио» оттянуло к себе - «Русское Радио» только открылось - и предложило вести программу «Стол Заказов». Мне платили по тем временам огромные деньги, возили на эфир на Волге! Эфирное имя было – улёт, Шура Балаганова!!! Программа заключалась в следующем: у меня были записаны перлы из фильмов, типа «пилите Шура, пилите», «Сова! Открывай!... Медведь пришёл», и эти штуки по смыслу вставлялись в мои подводки и разговоры со слушателями. До того иной раз было смешно! Народ ел это с таким удовольствием! Мне писали письма: «Шурочка дорогая! Спасибо!». Писем море - это был звездный час. В офисе «Европы Плюс» два раза в неделю во время «Стола Заказов» Шуры Балагановой звучало «Русское радио». Все слушали. Такую же фишку я пыталась протянуть на «Серебряный Дождь», и она бы - хоть и достаточно старо - прокатила почти на любой радиостанции. Дело в человеке, который бы это грамотно проделывал.

Далее был... «Максимум» - полтора месяца стажировок. Кстати, я даже нравилась Козыреву. Я скажу об этом! Я нравилась Козыреву и работала бы там (может быть), но на свободное место пришла Тутта Ларсен, и Козырев сказал мне: «Эфира пока нет, но ты не теряйся!». Однако я решила потеряться - не люблю, когда тебе говорят: «Жди». А потом ждать непонятно чего...

После «Максимума» позвали на «М-Радио». Там тогда ди-джеили легендарные, но припанкованные ребята. На собрании ди-джеев сидели - ноги на столе. Люди, которые из жизни выпадали на сутки. Подходит и спрашивает: «А че, сегодня уже завтра?». А ему: «Завтра было вчера!!!». Нереальные существа. И тут я... такая вся из себя - говорила хорошо, работала четко, продумывала каждое слово. Я очень старалась.

Может быть, я сейчас работала бы и на «Нашем Радио», потому что меня и туда хотели пригласить как-то. Да, была такая история... Но тогда я посчитала, что шило на мыло, «Дождь» на «Наше», менять не стоит. В чем была неправа. Каюсь.

Почему неправа?

Работа на «Серебряном Дожде» была ужасно сложной, выматывающей. Сейчас все радиостанции компьютеризированы, все как-то пытаются облегчить жизнь своим сотрудникам, ну, не знаю, кожаные диваны ставят. Обычно руководители радиостанций за своими сотрудниками эфира следят, как заботливые родители - кормят-поят, создают условия. А на «Серебряном Дожде» будто вся работа программного, вся работа генерального директора направлена на то, как бы сделать работу ди-джея еще более "заморочной". 8-9-часовые смены, неудобное рабочее место. Да еще эта камера в студии - ты смотришь на неё, она смотрит на тебя, а вместе с этой камерой на тебя смотрит Савицкий (Дмитрий Савицкий, генеральный директор радио «Серебряный Дождь» - ред.). И когда ему не нравится ситуация, он нажимает кнопку и по громкой связи говорит: «Э! У тебя песня заканчивается через 15 секунд! Чего сидишь?». Всё это, конечно, нервирует. Но... Все делается так, как видит и хочет генеральный. Ди-джеи в один голос говорят: «А вот лучше бы так...». А он в ответ: «Может быть, но будет так, как говорит ваш профессиональный умный директор!». Там нет даже комнаты отдыха для ди-джеев. Бывало, когда всплывают замены, люди где-то гуляли пять часов между сменами, а потом снова садились в эфир. Так нельзя, господи! Мы же люди. Не роботы, не монстры. Любому генеральному было бы стыдно, если бы его сотрудник сидел в эфире 16 часов, как сидела я в прошлый Новый Год - некому было работать. Шестнадцать часов! Я вышла из дома в 6 вечера, в 8 я была на работе (живу далековато). С 8 вечера до 12 дня следующего дня - напряженнейшая смена. В 12 часов я встала, уже не помню как, и в два часа дня была дома. Я так устала, я думала, что просто лягу и умру.

«Я с очень большой симпатией отношусь к Диме Савицкому, несмотря на все сложности в его отношениях с персоналом. Мне кажется, он совершенно напрасно разбрасывается людьми. Между тем, я не могу признать, что он очень талантливый человек». Это сказал в интервью нашему сайту Владимир Соловьев.

Да, Дмитрий очень талантливый человек. Он, будучи очень молодым, стал богатым. Он умный, он расчетливый, он по-хорошему, а иногда и по-плохому жадный. Он самодур, может быть начальник и должен быть самодуром, но наверное не до такой степени. Кстати, мнение Соловьева для меня - очень авторитетное мнение, как и для многих, потому что Володюшка - человек умнейший, добрейший. Теплейший человек! Талантливейший человек! А Дмитрий Владимирович - во многом дилетант. И ди-джей для него - даже не человек. Ведущие - Соловьев, Гордон, Плотников, а теперь и Подгородецкий, Шустер - это да, это люди для него авторитетные. А ди-джей, который рулит, выполняет заявки, общается с людьми, от рук, глаз, языка и ушей которого зависит красота и душа эфира - никто. По мнению Савицкого, не на этих людях держится радио.

Я не хочу рассказывать о Дмитрии Владимировиче Савицком какие-то нелестные байки. Наоборот. Желаю ему всяких успехов и здоровья. Но он никогда не сидел за пультом, он не знает, что это такое. Он считает себя профессионалом в области радио. А я скажу, что человек не может быть профессионалом, если он не держал в руках и не сводил диски, если он не сидел один на один с оборудованием в студии, если не знает, что такое эфир. Он руководитель - это понятно, но почему он обустраивает эфирную студию не под ди-джея, которому лучше знать, как удобно, а под себя? Мне, как и многим, это не понятно. Я же в этом немного разбираюсь – за свою карьеру работала на катушках, кассетах, виниле, карт-машинах, на мини-дисках, на дисках, даже не знаю еще на чем. Не существует такого носителя, которого бы я не знала. А, я еще работала с видео-кассет! В режиме LP писалось 6 часов музыки, у меня была повременная распечатка. Проматывали кассету, чтобы поставить человеку песню по заявке. Это атас! Я работала в таких условиях, в которых немного людей работало - и слава богу! Ди-джеи! Желаю вам трудиться на самой лучшей и удобной аппаратуре в самых уютных студиях!

Я очень долго переживала ситуацию с «Дождем». Мне до сих пор больно, я не могу даже слушать «Дождь». Я пыталась - но я слышу не музыку, а вспоминаю номер играющего диска, номер трека, номер джингла . Я до сих пор ещё там - за дождёвским пультом. Я ни в коем случае не бью себя в грудь, но я знаю фонотеку «Дождя» лучше программного директора, клянусь!

Так что же произошло?

Это какая-то темная история. Была ситуация, в которой, как думаю не только я, меня подставили. Некорректно было поступать так, как поступили со мной. Меня уволили задним числом, во время отпуска, который, кстати, на «Серебряном Дожде» всего две недели за свой счет. Ну не принят там нормальный отпуск. Эти две недели были выстраданы мною почти восьмимесячной работой без выходных, по ночам, по воскресеньям, для меня было принципиально важно уйти в отпуск именно в это время - по семейным обстоятельствам. И, когда у тебя с 11-го по 25-e августа - официальный отпуск, ты себе загораешь-купаешься, а 18-го августа выходит приказ о твоем увольнении, подписанный 12-м числом - как это назвать? Причём увольнение за "халатное отношение к работе", которая мной была сдана до отпуска другому человеку.

На «Серебряном Дожде» недавно был создан комитет для решения спорных вопросов, в который входит Владимир Соловьев, некоторые другие сотрудники. Все ребята из комитета мне сказали: «Напиши, пожалуйста, заявление, мы обязательно рассмотрим». Я написала эту бумагу, на что Савицкий сказал всему комитету: «Заседания не будет, этот человек уже не сотрудник «Дождя». И по его вопросу мы собираться не будем. Все, вопрос закрыт». А мне он сказал: «Я выбросил эту бумагу, даже не читая». Может, он ждал, что я буду унижаться, падать на колени, мол, прости, барин, отработаю - хоть моей вины и нет. Но я так не могу!!! Может быть, я обнаглела. А может быть, не я.

Не осталось чувство обиды?

Знаешь, уже нет. Мне больно не потому, что со мной так поступили. Я ведь все равно не докопаюсь до того, что у него (у Савицкого) в голове, и ничего не смогу доказать. Обидно то, что Савицкому было в принципе наплевать. Виновата по правде или нет - на-пле-вать. Если бы он хотел - он бы, наверно, меня выслушал. Но ему было неважно, а это уже другой вопрос.

После изнуряющей работы на «Дожде» я в полном ауте. Мне нечего сказать людям. Может быть, я еще приду в себя чуть позже. На «Дожде» я, к сожалению, деградировала как ди-джей, как "артист разговорного жанра". За микс я могу поручиться на все 100 процентов, я могу сделать любой микс хорошо. Но вот в плане поговорить… Я раньше работала намного лучше, а сейчас у меня даже приличного скинера нет. И работодателям, которые меня не знают, мне нечего показать. Жаль.

Что ты собираешься сейчас делать? Может, завязать с радио?

Не могу, радио - это моя жизнь. Всю свою жизнь я работала на радио и телевидении. Хотя, конечно, я не могу работать ди-джеем до 40 лет. Ди-джей - это профессия не на века, это профессия не до пенсии. Существует две возможности роста, которые я уже, может быть, проворонила. Первая возможность - ди-джей становится программным директором, или музыкальным редактором, или пресс-атташе. По сравнению с обыкновенной работой в эфире - это шаг вперед. Вторая возможность - человек работает на очень престижной радиостанции, и тогда его возраст играет ему на руку в плане опыта, его начинают приглашать в телевизор, в журналы и на сайты, как звезду. Мне в этом плане не повезло. Если бы я делала в эфире то, что считала нужным, я достигла бы большего, меня бы лучше знали. Когда человек 9 часов говорит или когда человек 9 часов молчит - это далеко не одно и то же. А я последние полтора года на «Серебряном Дожде» молчала, говорила только о погоде или «московское время девять часов». Кстати, и на то тоже была своя причина.

Есть, правда, еще один путь - это когда человек имеет профессию, которую получил до или во время ди-джейства, и потом он уходит работать по специальности. У меня незаконченное филологическое высшее образование, да и на телевидении я три года отработала, считай, профессионал. Есть разные предложения. Когда я недавно общалась с директором «Радио России», он меня так по-доброму спросил: «Ты так часто меняла места работы - тебя что, увольняли-выгоняли, ты конфликтный человек?». Да нет, говорю, просто мне везло - каждый раз предлагали место получше.

Ты не жалеешь, что связала свою жизнь с радио?

Работа, конечно, тяжелая и зачастую неблагодарная. После 6 часов эфира у тебя ощущение, что на тебе таскали камни, а домашние смотрят на тебя и говорят: «Э! Алло! Ты всего лишь просидела на заднице 6 часов, ты не таскала мешки! Включи мозги!». А у тебя в глазах – диски. Самый страшный мой сон в последние 5-6 лет - дырка в эфире, когда кончается песня, а следующей - нет. И тишина... И паника... Страшно, правда! Мне кажется, это сон людей, которые болеют за свою работу душой, которым не все равно. А если человеку не все равно, если он отдает душу, он отдает всего себя, отдает свою жизнь, время, которое он мог бы отдать семье - он отдает это не просто так.

Хотя не ко всем слушателям я отношусь с должным уважением. Наверно, это грех. Нельзя не любить своего слушателя. Слушателя, зрителя, читателя - да всех людей! - надо любить, но иногда сталкиваешься с такими слушателями, что просто впадаешь в шок. Какая уж там любовь. И все равно, радио - это мое. Я бы очень хотела в том или ином качестве остаться именно на радио.

OnAir.ru - 2000 г.