Алексей Мануйлов, DJ на радио "Европа Плюс"

Алексей Мануйлов. DJ на радио "Европа Плюс".

OnAir.ru: Что доставляет Вам большее удовольствие – ежедневные утренние эфиры или ведение хит-парада по субботам?

Алексей Мануйлов: Мне одинаковое удовольствие доставляет и то, и другое. Просто это немного разные вещи. И там, и там я могу себя в полной мере проявить как личность. Другое дело, что ТОП-40 - это подведение музыкальных итогов недели, и мне приходится за два отведенных часа выкладываться на полную катушку. Тут большая свобода действий: и интервью, и письма, и разговоры в прямом эфире, и всевозможные розыгрыши. А ежедневный эфир - это не спецпрограмма, тут свои законы: нет такой концентрации разговоров в эфире, немного другая динамика и, возможно, даже манера поведения. Наверное, в этом смысле Топ-40 мне ближе, хотя бывают программы, которыми я недоволен, и это естественно.

А если бы у Вас не было ежедневных эфиров, качество хит-парада могло бы улучшиться? Было бы больше времени на его подготовку...

Есть такой закон в радиовещании – чем меньше и реже ты говоришь, тем больше тупеешь. Может, на кого-то он не действует, но ко мне он применим. Я был бы очень огорчен и опечален, если бы ежедневные эфиры отняли. Это же практика, ты всю неделю в материале, уже ничего не боишься, не появляется такого состояния, как когда всю зиму не ездишь и потом садишься за руль.

Нет ли желания поучаствовать в утреннем шоу, после которого идет ваш эфир?

Я прихожу на работу за час-полтора до своего эфира. Когда я вхожу в студию, ребята могут мне вопрос задать, так что иногда я немного звучу. Но там и так три человека задействовано, четвертый – всё-таки перебор. И при прощании мы тоже общаемся иногда, если это к месту. Когда это в тираж выходит, уже неинтересно. И потом, мой и их отрезки преследуют разные цели: утром люди просыпаются, а в мой отрезок на всей территории России уже день, офисное время, хотя после 10 часов утра музыка кардинальным образом не меняется, она идет в том же ритме. Я лично включаю радио, чтобы послушать музыку.

То есть Ваша роль в эфире второстепенна.

Естественно. Ди-джей не должен мешать музыке, он должен органично в неё вливаться. Люди включают приемник не для того, чтобы услышать, какую гениальную мысль скажет Леша Мануйлов. Нет, есть такие люди, но единицы. Основная масса слушает музыку. «Европа Плюс» – радио фона.

А что слушаете Вы?

Дома я радио практически не слушаю в последнее время. Иногда ставлю диски. Слушать могу всё что угодно – от Бобби Брауна до Мерилина Мэнсона. Я не люблю только очень уж жесткий экстрим и откровенную попсу.

Музыка на «Европе Плюс» Вам нравится?

Очень многие песни нравятся. Вообще-то это третья моя станция, и две предыдущих отличались по формату от «Европы Плюс», поэтому я привык работать с любой музыкой. Я около 10 лет в эфире, для меня уже не существует того, что «песня плохая, что за дерьмо поставил в эфир музыкальный редактор». Для меня это уже не важно, для меня важно, чтобы я не опозорился в эфире, чтобы смикшировано было хорошо. Я подхожу к музыке не как меломан, а как человек, который занимается своей профессией. Главное, чтобы эфир был красивым.

Поделитесь Вашим рецептом составления хит-парада.

Тут несколько составляющих, не только письма и электронная почта. Тут и ротация, и заявки в «Презенте» - всё это мы обрабатываем, суммируем и определяем, кто на какой позиции находится. Но основное – это ротация, конечно, как во всём мире, количество прохождений в эфире. Мы периодически даем в хит-параде новые песни, обкатываем новинки. Люди их слушают, а мы смотрим реакцию. Конечно, это делаю не я один – вся музыкальная редакция.

Топ-40 строится так же, как и на большинстве других станций?

Я чужой кухни не знаю, ни разу не интересовался.

Почему именно 40 песен – не многовато?

Для американских хит-парадов – совсем не многовато, достаточно посмотреть на Weekly Top Forty. В Billboard вообще сто песен, даже двести. В России и в Америке принципы построения хит-парадов те же. Новая песня не может сразу же попасть на первое-второе место, и, если бы мы отбросили бы эту предыдущую двадцатку, мы отсекли бы очень много песен. Так закономернее – именно 40 песен. 40 песен неплохо укладываются в 2 часа эфира.

Вам, наверное, иногда хочется повлиять на то, какое место займет песня?

Нет, я человек нейтральный в этом плане, я обязан сохранять нейтралитет. Никакого желания продвинуть какую-то песню у меня не возникает, по большому счету мне даже всё равно, потому что я знаю – вечно на первом месте никто держаться не может. Какая-то песня упадет, какая-то поднимется наверх. Всё решают слушатели.

Получается, что Ваша роль - техническое обслуживание хит-парада...

Естественно, это же не хит-парад личных пристрастий Алексея Мануйлова. Моя роль в том, чтобы представить эти песни, дать какую-то информацию, но не загружать при этом слушателя, как это делают некоторые другие ведущие таких программ, не в укор им будет сказано. Эти песни можно услышать каждый день в эфире Европы Плюс. Моя задача – представить их немного по-другому, возможно, сделать подводку от лица слушателей с помощью какого-нибудь письма.

Конечно, я могу повлиять на мнение слушателя, но это нужно делать очень тонко, не в лоб говорить – «песня плохая, товарищи», а как-то намекнуть, письмо прочитать с двойным дном. Я в открытую мнение не навязываю. Если хотите, я навязываю его в скрытой форме. А люди пускай уже догадываются, что я имею в виду. Вот это – моя суперзадача.

Вы воспринимаете свою работу достаточно спокойно, вряд ли у Вас перед эфиром руки трясутся. Но, наверное, когда Вы начинали, всё было совсем по-другому.

Безусловно. На «Европу» я пришел в 95 году, и за плечами было уже пять лет эфира. Казалось бы, чего бояться? Эфир – он и есть эфир. Но на самом деле любая новая станция – это как в первый раз. У меня адаптация к новым условиям занимает год, в течение этого года я чувствую себя не в своей тарелке, я ещё не чувствую реакции, я ещё с коллективом не на дружеской ноге… Сейчас, конечно, я уже чувствую себя вальяжно, но все равно, когда у нас начинаются новые проекты, новая игра в эфире, я и ночью могу плохо спать. Новая акция требует нового подхода, это потом она будет привычной, но первые моменты – это если не волнение, то хотя бы моральная подготовка.

Когда Вы пришли на «Европу Плюс», что на новом месте работы понравилось больше всего?

Эта станция меня поразила тем, что это отлаженный, смазанный, отработанный годами механизм, это как непотопляемый авианосец. Это же огромная сеть. Очень много слушателей и очень много сотрудников - очень большой штат. И каждый знает, чем занимается. Я знаю некоторые станции, на которых творится страшный бардак. Мне рассказывают такие вещи, которые у меня просто в голове не укладываются. На радио не может быть демократии, если каждый делает, что захочет, это будет школьный радиоузел, но степень раздолбайства должна присутствовать. На «Европе Плюс» пойман удачный баланс: с одной стороны, это отлаженный механизм, с другой стороны – раскрепощенная атмосфера. Очень важное сочетание, не везде это есть.

А было ли что-то, что очень не понравилось?

Могу сказать, что меня поначалу испугало. Это громадное количество городов. На предыдущей станции моей аудиторией была только Москва. Здесь было уже больше ста городов вещания. Вес твоей ошибки возрастает в сотни раз. Это поначалу несколько давило и пугало.

Вы представляете себе Вашего слушателя в регионах? Вы с ним общались?

Конечно. Во-первых, люди разные. Нельзя говорить, что в Костроме живут одни, а в Москве – другие. Люди звонят в открытый эфир, звонят и вне эфира, когда есть время, я разговариваю. Я хотя бы слышу их голоса.

Но нет ли ощущения работы вслепую?

Понимаете, когда я работаю, я не представляю себе конкретного человека. Я как бы разговариваю сам с собой, и пусть вас это не пугает. Происходит некое раздвоение личности. Я стараюсь быть интересен самому себе. Я уже давно ловлю себя на мысли, что слушаю себя со стороны, можно уже не записывать кассеты, чтобы эфир контролировать. Я говорю и сразу слышу свои ошибки. Не хочу сказать, что я офигительный профессионал. Просто со временем это вырабатывается.

Первый ход, когда такая огромная сеть – это работать на штампах, чтобы всем угодить. Мы стараемся этого избегать. Кроме того, вещая на Москву, ты можешь сказать и о пробках, и ещё о чем-то, чем живет твой город. Но в Магадане это никому не интересно. «Ну и что, а у нас этого нет. Да пошел ты со своими радостями столичной жизни». Это проблема. Но у нас она решена давно. Эти сегменты эфира работают только на Москву, а там перекрываются.

Когда в 98 году Вы получили премию Попова, это было для Вас событием?

Конечно. К этой премии по-разному относятся, но все-таки это не приз зрительских симпатий. И мне было вдвойне приятно, что сам Сева Новгородцев вручал мне эту премию – я руку потом долго не мыл. Я его раньше слушал, это был один из моих кумиров, и получить премию из его рук… Я не знаю, какие там критерии отбора, но думаю, что он в нем принимал участие. Он в Лондоне открыл русскоязычную станцию, жду вот приглашения, да что-то пока не приглашают никак.

Есть несколько человек, которым я могу сказать спасибо за мою сложившуюся карьеру. В 91 году я пришел с улицы, по объявлению, на «М-Радио», не было ни мамы, ни папы, которые бы мне помогли. Супер-Алена и Франсуа Демье, программный директор «М-Радио», помогли мне войти в эту радиосреду. Они обратили на меня внимание, дали мне толчок, помогли мне встать, раскрутиться. Второй человек, которого я считаю своим крестным радио-отцом, который научил меня чувствовать нюансы радио, это Василий Стрельников, которого я до сих пор считаю ведущим номер один. Я ему очень многим обязан. И, естественно, Аксюта. Не потому, что я сейчас работаю с Аксютой, а потому, что он дал мне почувствовать очень важный момент – объемность радиовещания, умение вести себя адекватно с миллионами. Это школа, которую в то время могла дать только «Европа Плюс». Почувствовать себя свободным на такой транс-мега-национальной радиостанции, уметь себя вести, уметь себя подать – этому научил Аксюта.

Как Вы себе представляете свой карьерный рост дальше?

Творческие радио-амбиции у меня удовлетворены на 150 процентов. Я считаю, что от добра добра не ищут. Этот статус-кво меня устраивает полностью. Я работаю на станции номер один. Я знаю - любой ди-джей, где бы он ни работал, хоть и будет говорить: «да ну их, это такая-сякая станция», всё равно стремится работать на станции номер один. Не только из-за зарплаты, а потому, что рейтинг высокий, тебя слушают много людей. Это нормальное желание.

Значит, больше хотеть нечего?

В ди-джействе – да. Я не люблю загадывать. Хоть, конечно, моя фамилия и похожа на Манилова, я, может, и строю где-то в глубине души воздушные замки, но я их не афиширую, я знаю, что если я это произнесу, то это не исполнится. У нас такая профессия – всё зависит от случая. Повезло – ты попал куда-то, не повезло – тебя выгнали. Невозможно загадывать вперед: может, мне это надоест, может, через год я буду вести программу «О, счастливчик».

Как приятно поговорить с абсолютно удовлетворенным жизнью человеком.

Нет, я удовлетворен только своей радиожизнью. Иногда бывает, что всё надоедает, хочется всё послать к черту. Но ты понимаешь, что елки-палки, ты ничего больше в жизни делать не умеешь! Я закончил ВТУ имени Баумана, я технарь. Я ни одного дня не работал по специальности. Это же подарок судьбы, хобби, за которое ещё и деньги получаешь. Нам грех жаловаться. А когда надоедает, надо собраться и самому себя веселить.

OnAir.ru - 2001 г. - Евгения Тен.