МАТВЕЙ ГАНАПОЛЬСКИЙ: Заметки о радио – I

Мы сидели с великим Резо Габриадзе на веранде его смешного ресторанчика в Тбилиси.
— Как хорошо! – вздыхал я, опьяневший от жары, от того, что Резо сидит напротив, и от грузинского вина. Я тогда еще не знал, кто такой Онищенко, и он не успел мне объяснить, что в вино подмешаны пестициды, чтобы уничтожить русских.
— Я уже 30 лет борюсь с грузинским народом, — вдруг сказал Резо. – Борьба идет нешуточная.
— Это как? — спросил я. Просто так спросил. Я выпил столько, что мне было все равно, кто с кем борется. Тем более в Грузии.
— У меня возле дома есть маленькая цветочная клумба. Очень маленькая, — со вздохом сказал Резо.
Я кивнул. Мы только что были в его театре марионеток, и я понимал, что маленькая клумба для Резо может быть поводом для большой трагедии.
— Я посадил там фиалки. Но людям по улице короче идти через клумбу, чем ее огибать. И они вытоптали цветы. На следующий год я посадил их снова. Но их снова вытоптали. Еще через год я посадил фиалки в третий раз.
— И что? – спросил я, и, как думаю, вовремя. Резо в театре и в киносценариях минималист. Он не будет приводить семь примеров. Достаточно трех.
— Люди опять шли только прямо. — Резо снова вздохнул. – Так мы и прожили эти 30 лет. Я весной сажаю фиалки, а люди идут только прямо. И сейчас я постепенно стал приходить к выводу, что, возможно, они меня победили.

К этой фразе я выпил уже столько, что мне вдруг стало до слез жаль Резо. Я представил себе маленькие беззащитные фиалки, безжалостных грузин, которые топчут прекрасное и самого Габриадзе, тяпкой подгребающего землю к несчастным цветкам.
— Есть простой выход, — сказал я с нетрезвой, но искренней убежденностью. — Нужно поставить вокруг клумбы ограду. Можно маленькую.
Последнее добавление, как мне тогда показалось, было необходимым. Я не мог себе позволить войти с Резо в стилистический конфликт.
Габриадзе ответил удивленным взглядом, и я понял, какую глупость сморозил. Если клумба не для себя, а для людей – какая может быть ограда? Даже маленькая?!!

На радио тоже так. Если решились на прямой телефон – зачем отбирать звонки? Зачем ограда?
Пару лет назад мы решили первого апреля разыграть в эфире слушателей. В дневной эфир, куда приходят гости, мы посадили нашу коллегу, актрису, которая записывала на «Эхе» рекламу. Нам очень хотелось посмеяться, поэтому на фантазии мы не скупились и сказали в эфире, что у нас в гостях жена министра зубопротезной промышленности. Здоровый идиотизм был налицо: и министра такого нет, да и почему сам не пришел, а жена пришла?..

Начали обсуждать – как дети, кто в семье готовит котлеты. Потом, как водится, включили телефон, ожидая немедленно услышать здоровое первоапрельское ржание. Не тут-то было.
— Что за дурацкая тема у вас сегодня! — бодро заорала первая же радиослушательница. – Они там с жиру бесятся, а у меня протез треснул!.. И когда ее муж отдаст деньги за ваучеры Чубайса!

Дальнейшие звонки не принесли облегчения. Мужчины и женщины разных лет возмущенно интересовались: есть ли у министра дача на Рублевке, не еврей ли он, случайно. Не о нем ли была статья на прошлой неделе, что расследуется уголовное дело о краже золота с протезов. Никто, ни один слушатель не спросил просто и скромно: а разве есть такой министр? Оказалось, что прямо через клумбу ходят не только грузины. Наши тоже ходят. Так короче путь.

Причем, как выясняется, время не лечит. Уже совсем недавно, в утреннем эфире, мы решили снова пошутить. Повод был роскошный: американцы настаивали, чтобы европейские авиакомпании, отправляющие им авиарейсы, из-за угрозы терроризма сообщали дополнительно личные сведения: номера телефонов, кредитных карточек, адрес последнего места жительства и еще кучу всего.
Мы решили сказать, что это вводится и у нас!
Мерзко подхихикивая, мы с коллегой напридумывали свои дополнительные пункты. Их идиотизм впечатлял:
Где работаешь – информация за последние 10 лет.
Пьешь ли кока-колу?
Национальность папы, мамы и жены (мужа).
Сведения о вредных привычках.
Хобби.
Кредитная история.
Есть ли дома кошечка?
Тему обозначили так: готовы ли вы к тому, что про вас это будет известно?

Опасность разоблачения была крайне велика. Несоответствие вопросов делу борьбы с терроризмом было налицо. Мы в волнении сжимали потные кулаки.
— Что за идиотская тема у вас сегодня! — бодро заорала первая же радиослушательница, по-моему, та же, что в первый раз. – Вы что, не понимаете, что ради безопасности нужно идти на все?!

И пошли звонки! Нам объяснили, что все вопросы правильные и нужные.
Где учился? А может, на химическом факультете. Про религию? А может, ты тайный исламист. Про кока-колу? А может, ты написал, что ее не пьешь, а сам несешь бутылочку в салон. А может, у тебя хобби коллекционировать ножи. А может, ты задолжал банку и хочешь шантажировать кассира, захватив самолет… Некоторые трудности возникли с кошечкой. Но и тут быстро нашлись – возможно, в пакетике не «вискас», а гранулированная взрывчатка.
В последний момент появилась надежда, что нас разоблачили.
— Это все игры сионистов, — весомо сказал голос в телефоне.
— Да, — грустно сказали мы. – Вы правы.
— Я не в том смысле, — продолжил голос. — Я говорю о том, что это сионистам и журналистам есть что скрывать. А нам, простым людям, скрывать нечего!..
Грустный, гениальный Резо Габриадзе. Пожалеет ли он нас? Выпьет ли он вина и увидит ли он нас, вот уже 16 лет стоящих с тяпками на грядках радиоэфира? Пытающихся посадить свои фиалки. Во времена, когда все ходят только прямо…