Без реплики. 14 января умер известный российский журналист Андрей Черкизов

Гражданская панихида по Андрею Черкизову состоится в 11:00 17.01.2007(среда) в Центральном Доме Журналистов.

14 января не стало Андрея Черкизова. Известный российский журналист, политический обозреватель радиостанции "Эхо Москвы" скончался в воскресенье вечером на 53-м году жизни. "Его заменить невозможно", - сказал в интервью агентству РИА Новости главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов.
Голос Андрея Черкизова звучал в эфире "Эха" в течение 15-ти лет, став одним из символов радиостанции. Он пришел на "Эхо Москвы" сразу после 13 января 1991 года - освещение событий в Вильнюсе было первым серьезным информационным крещением созданной за полгода перед тем радиостанции, и, как вспоминал потом сам Черкизов, его так потряс сам факт существования негосударственного средства массовой информации, которое смогло себе позволить столь честный и объективный рассказ о происходящих событиях, что он тогда же решил - хочу работать только там. Придя на "Эхо", он придумал и воплотил в жизнь новую форму - ежедневные комментарии текущих политических событий в стране, знаменитые трехминутные "Реплики", которые с тех пор, как и сам брэнд "Эха Москвы", в умах российской интеллигенции неразрывно связаны с его именем. Такая игра в ассоциации - "реплика..." - "Черкизова..."...

Линия жизни
Андрей Александрович Семенов (Черкизов) родился в Москве 1 апреля 1954 года. Андрей датой своего рождения очень гордился и любил говорить: "День Дурака - мой национальный праздник". Москвич в 27-м поколении (с конца 14-го века). В школе учился вместе с будущим главным редактором "Эха" Алексеем Венедиктовым. По образованию, как и Венедиктов, - историк, в 1977 году закончил Московский пединститут имени Ленина. Профессионально заниматься журналистикой начал в 1978 году.
Тогда же появился псевдоним "Черкизов" - вот как об этом рассказывал сам Андрей в эфире "Эха Москвы": "Я жил на Большой Черкизовской улице, из окна моего этажа был виден стадион "Локомотив", где тогда играл "Спартак"... Я посмотрел на очаровательную церковь Ильи Пророка, которая была видна из окна кухни моего дома, и подумал: "Чем плохо быть Черкизовым, собственно?". И так получилось, что меня сын называет Черкизов, мама называет Черкизов, сестра называет Черкизов, жена называет Черкизов, то есть я теперь Семенов только тогда, когда у меня какие-то регистрационные отношения с государством: паспорт получить, пойти проголосовать, налоги заплатить. Вот тут я Семенов. Или когда очень старые друзья возвращаются, они никак не могут перейти на "Черкизов". Они меня называют Семенов, а я все время дергаюсь и говорю: "Да ладно, ребята! Я уже столько лет Черкизов, что я уже забыл, что я Семенов"."
В 1981-88 годах Андрей был литературным секретарем и помощником писателя Юлиана Семенова ("не родственник и даже не однофамилец" - так отсекал возникавшие вопросы Черкизов).
В 1987 году, впервые в советской печати, Черкизов выступил против общества "Память" и антисемитской идеологии ЦК КПСС, в связи с чем выиграл три гражданских процесса. В начале 1989 года был редактором первого номера самиздатовского бюллетеня Московского народного фронта "Новости МНФ". Кроме того, в этом же году Черкизов создал советско-британское издательство "Интер-Версо", которое выпустило первую в Советском Союзе книгу публицистики Андрея Сахарова "Тревога и надежда", а также начал регулярное сотрудничество с радиостанцией "Свобода", которое продолжалось до 1991 года.
В январе 1991-го пришел на "Эхо Москвы" в качестве политического обозревателя. Параллельно, с этого же времени до марта 1993-го вел еженедельную программу "Человек недели" и еженедельное ток-шоу "Да" (до 1992-го) телекомпании "ВиД".
В конце 1992 года Борис Ельцин назначил Черкизова руководителем пресс-центра временной администрации в зоне осетино-ингушского конфликта (главой администрации тогда был Сергей Шахрай). В этом же году Андрей Черкизов стал старшим советником при генеральном директоре Российского агентства интеллектуальной собственности (РАИС) Михаиле Федотове и членом коллегии РАИС, а 27 января 1993 года распоряжением президента РФ был назначен генеральным директором агентства, сменив на этом посту Николая Четверикова.
Заняв этот государственный пост, Андрей счел своим долгом уйти с "Эха Москвы", однако, как выяснилось, ненадолго - всего на полгода. Сразу после вступления Черкизова в должность Генеральный прокурор РФ Валентин Степанков возбудил против него уголовное дело "за клевету и оскорбление" из-за "отдельных высказываний" Черкизова в эфире "Эха". 26 июля 1993 года Андрей был освобожден от занимаемой должности в РАИС без формального объяснений причин, на следующий день, 27 июля, он вернулся на радиостанцию все в том же качестве политического обозревателя и оставался в нем до самого конца.
С ноября 1996-го по декабрь 1997-го, параллельно с работой на "Эхе", Андрей Черкизов вел ежеутреннюю публицистическую программу "Час быка" на канале НТВ, которая была закрыта из-за резких слов ведущего в адрес белорусского лидера Александра Лукашенко.
В 1996 году Черкизов издал книгу "Хронограф. Живая летопись московского муравья. Путеводитель по пяти годам жизни страны, 1991-1996". Осенью 2000 года на канале НТВ был показан документальный фильм режиссера Николая Досталя "Россия, ХХ век. Взгляд на власть", снятый по сценарию Андрея Черкизова.
С сентября 2003 года по воскресеньям Андрей вел на "Эхе Москвы" общественно-политическую программу "Кухня Черкизова", представлявшую собой интерактивную дискуссию на одну из актуальных тем недели. В последний год "Реплики" Черкизова, на протяжении 14 лет звучавшие в эфире радиостанции ежевечерне, выходили реже, в режиме неделя-через неделю. По словам Алексея Венедиктова, Андрей тяжело болел, у него был диабет, а в последние две недели возникли проблемы с ногами, он их не чувствовал. После Нового года он уже не выходил на работу, а 15 января должен был лечь в больницу на обследование.

Одинокий голос человека
7 лет тому назад, в интервью "Новой газете", Черкизов так обозначил суть своей "Реплики" и своей личной общественной миссии: "В самом начале, в 1991 году, когда этот жанр только был задуман мною, формула его была такова: взгляд обывателя на то, что сегодня происходит в его государстве. Затем я стал "промывать мозги", потому что головы населения настолько замусорены за все годы советской власти, что там образовалась уж очень большая закупорка. И все время говорить: "Ребята, осторожнее! Это хорошо бы посмотреть с такой точки зрения, а это — с противоположной". Я выполняю функцию ассенизатора. Когда мне было 6 лет, меня спросили: "Кем ты хочешь быть?" Я ответил: "Говновозом". И это в профессорской-то семье... Конечно, фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. И вот я стал-таки золотарем".
Его можно упрекнуть во многом - он был неудобный, резкий, грубый, часто хамоватый, матерящийся, орущий и топающий ногами, несправедливый, ни на кого и ни на что не похожий, не лезущий ни в какие рамки... словом, "анфан террибль" отечественной журналистики. В чем его нельзя упрекнуть ни за что и никогда - даже в намеке на беспринципность, нечестность, двойную игру, сомнительные компромиссы и прочие уловки нечистой совести. Он всегда говорил то, что думал, обрекая тем самым себя на одиночество, и следовал своему внутреннему пониманию правды, не отступая от него ни на йоту и не заботясь о последствиях. В этом на него всегда можно было положиться. С другой стороны, а каким еще может быть тот, кто сознательно взял на себя неблагодарную ношу "вывозить говно из мозгов"?
Как сказал сам Черкизов в своей "Реплике", посвященной убийству Анны Политковской, которую он пережил так ненадолго, "тому, кто говорил одну лишь правду, благодарны лишь те, кому он ее говорил".
Вот что написала в память о нем его коллега, журналист "Эха Москвы" Марина Королева: "Черкизов настоящий вообще был очень нежным человеком, ранимым и хрупким. Очень одиноким. И это находилось в невероятном противоречии со всем его брутальным обликом, с большим телом, которое он так устал носить в последнее время... Что-то надломилось в нем несколько лет назад. Всё тут сошлось вместе - и сгущение общественного воздуха до почти невозможности дышать, и нечто, о чем знал только он, и то, что умерла его мама. Ее он любил глубоко и опять-таки очень нежно. Пережил ее года на два, не больше. Мне кажется, он давно уже был где-то далеко, уходил, уходил..."
Татьяна Щеглова Lenta.ru