Иван Давыдов: Истребляя медиа ...

"Статья А.Г.Быстрицкого «Современные медиа как строители Вавилонской башни» вызывает уважение серьезностью замаха. Общественное вещание, пишет Быстрицкий, должно вернуть миру информационное единство, основанное на подлинных ценностях, а интернет – главное для этого средство.

Но кроме уважения возникает еще и сомнение – годится ли новая среда для столь благородных целей? Попробуем эти сомнения последовательно изложить.

Быстрицкий начинает с Маклюэна, начнем и мы. Самый лучший предсказатель всегда ошибается в деталях. Маклюэн не исключение. Мы – в глобальной деревне. Все могут говорить со всеми. Но не о том, что казалось важным Маклюэну.

Глобальная сплетня

Не станем углубляться в рассуждения об экономическом единстве современного мира. Для нижеследующих рассуждений неважно, существует оно или нет. Зафиксируем для начала другое – медийный мир точно так же един. Но обустроился он самопроизвольно по законам, которых не предвидели теоретики медиареволюций с Маклюэном во главе.

Глобальная деревня, как и любая другая, живет глобальной сплетней. Выстроенной по самым примитивным законам сплетни – кто, с кем и сколько раз. Вот только глобальная деревня, в отличие от обычной, большая, и в ней не все друг друга знают. При этом объект сплетни должен быть известен всем участникам акта сплетни – это принципиальное требование. И такой объект создается искусственно, а на его создание, сперва неосознанно, а потом вполне сознательно, начинает работать целая индустрия.

Единство медийного мира сегодня – это единство наших знаний о последнем романе американской кинозвезды. Плюс вещи, традиционно возбуждающие воображение: насилие, террор, катастрофы. Скандалы. Идеальной новостью для современной глобальной деревни было бы, допустим, видео, запечатлевшее, как живая Мадонна занимается сексом с мертвым Майклом Джексоном на крыше небоскреба, разрушаемого террористами. Ну и хорошо еще, чтоб вокруг цунами бушевало. Или ураган.

Политика, кстати, не исключение и по-настоящему привлекает только тогда, когда продуцирует насилие либо опускается до скандала. Кто помнит сейчас, кроме специалистов, что сделал для страны и мира президент Клинтон? А вот про пятна на платье Моники Левински помнят все.

Профессионала, особенно отягощенного гуманитарным образованием, подобная картина мира оскорбляет. Эта иерархия информационных ценностей кажется ему извращенной, перевернутой.

Но мир знаний настолько усложнился, что иных общих тем для разговора просто не подобрать. Информационный мир, отличный от мира глобальной деревни, бьется на множество слабо— или вовсе непересекающихся сообществ. Специалистам по биржевым операциям или по разведению аквариумных рыбок всегда найдется, что обсудить. А если в наше суровое время вам встретится человек энциклопедических знаний, подобный титанам Возрождения, то он, скорее всего, вообще ни в чем не компетентен. Или работает журналистом.

До сети

Теоретики медиа второй половины прошлого века неоднократно описывали путь, пройденный медиа, и типы сознания, с ним связанные. Сперва газета. Это – длинные тексты, предполагающие владение языком, развернутую систему аргументов и невысокую оперативность. Соответственно, и читатель газеты – человек, склонный к размышлению, умеющий отстаивать свою позицию, требующий убеждения. Затем радио. Короткие предложения, минимум цифр и прочей побочной информации, невозможность вернуться и «переслушать» текст, высокая степень оперативности. Человек, привыкший слушать радио, легко внушаем и охотно реагирует на яркие лозунги, зато к долгим рассуждениям равнодушен. Не случайно расцвет самых мрачных тоталитарных режимов пришелся на время, которое Вуди Аллен окрестил «эпохой радио».

Наконец, телевизор. Слово начинает играть вспомогательную роль, превалирует визуальный образ (который вообще не предполагает анализа и ориентирован на мгновенное восприятие). Телезритель обладает дискретным «клиповым» сознанием и к работе с информацией вне картинки приспособлен плохо. По счастью, в эпоху телевидения место диктаторов заняли специалисты по рекламе и производители товаров массового спроса.

Утрируем ради экономии места, конечно, но как-то так это все и выглядело. Фиксируем важное: каждый раз основополагающим было изменение способа подачи информации. Средство, как учил не раз помянутый выше классик, определяло сообщение. Средство, если уж точно цитировать, и было сообщением.

Истребление тиранов

Интернет, как это ни парадоксально, ничего нового в этом плане не сделал. В нем возможно все: длинные тексты, аудиоформаты, видео. Все, что уже было. (Тут интересно отметить, что в силу технических ограничений, интернет за короткое время преодолел общий путь медиа – от царства текстов к торжеству подвижной картинки.) И сразу оговоримся, здесь и далее речь – только о медийном сегменте интернета, понятно, что в целом эта среда богаче и разнообразней.

Архивы, гиперссылки, и т. п. – это все же скорее дополнительные удобства, а не принципиальные инновации. Интернет, по крайней мере в первом приближении, стал агрегатором ранее изобретенных типов сообщения.

Революция, однако, состоялась.

Интернет изменил стиль взаимоотношений потребителя информации с ее носителем. Газету надо купить. Но даже если вы бесплатно берете ее на стойке в кафе, все равно – газета есть особый объект, носитель определенного типа информации, ни для чего другого не предназначенный. Между вами и информацией – ваш волевой акт, действие, ведущее к временному объединению с носителем информации.

И еще важный факт – в газете есть только то, что в ней напечатано. Утверждение кажется банальным, но оно существенно для дальнейшего анализа.

То же – с радио— и телеприемниками. Вам надо их приобрести, прежде чем использовать для получения информации. И ничего сверх того, что вы рассчитывали приобрести, в приемниках нет. И ни для чего другого они не предназначены.

Но – шаг вперед – как только в телевизоре возникает второй канал, появляется информационная среда. Пока однородная.

Интернет избавил человека от необходимости совершать дополнительное усилие. Для подавляющего большинства потребителей информации в интернете компьютер – необходимое орудие труда. Используемое для самых разнообразных целей. А еще в нем есть интернет как средство получения информации на любые темы.

И никаких дополнительных усилий, дополнительного контакта со специфическим источником информации не нужно. Очевидно, это резко роняет статус информации как таковой.

Плюс возникает совершенно новая информационная среда – все типы информации, все форматы начинают существовать совместно. Все нивелируется: теперь вы можете не только перечитать газетную статью (и газету, занимающую место и собирающую пыль, больше не нужно для этого хранить дома); вы можете пересмотреть телепередачу, «переслушать» радио. Все доступно, все заархивировано, и все становится похожим на все. Естественно, эта новая среда начинает влиять на характер донесения информации. Грубо говоря, все превращается в телевизор, потому что простота сильнее и предпочтительней сложности.

Рушится то есть иерархия типов медиа. Но не только она. Уничтожается расстояние между производителем контента и потребителем. Журналист эпохи печатных СМИ – бог, царь и проповедник. То же – телезвезда в эру расцвета телевидения. Он допущен до возможности говорить, а мы можем только внимать.

Иное дело – интернет, где мы немедленно можем ответить автору что-нибудь содержательное, просто обругать или вступить с ним в полемику на сайте издания либо в своем блоге. Вне зависимости от того, позволяет ли нам уровень интеллекта и качество образования вести осмысленную полемику. Здесь все равны. Просто одним платят за производство смыслов, а другим нет, но это не та разница, которая порождает иерархию.

Следующим шагом к черту летят бренды. Покупатель газеты «Мухобойский садовод» знал, почему он ее покупает, что он там прочтет и почему ему ни в коем случае не стоит покупать газету «Сыропольский огородник». ТВ слегка подорвало эту «торговлю позициями» – в принципе мне все равно, на каком из двухсот доступных каналов посмотреть выпуск новостей либо сериал «Менты». Интернет добивает ее окончательно.

Посетитель новостного агрегатора редко задумывается над тем, на чей сайт он перейдет, случайным образом выбрав один из нескольких сотен или даже тысяч одинаковых заголовков. СМИ как такового больше нет. СМИ теперь – это набор страниц, посещенных данным конкретным пользователем за сессию. И существует это СМИ только в его голове.

Понятно, что для профессиональных производителей контента это трагедия, масштабы которой еще до конца не осознаны.

Пока профессионалы идут на поводу у публики, тиражируя «перевернутую информационную картину» глобальной деревни, унифицируя пространство и уничтожая смысл собственной деятельности. Если вы гонитесь за массовой аудиторией – а как за ней не гнаться, когда в спину дышат конкуренты, а рекламодатели смотрят все строже и грустней, – то ваша новость о новой, в сто двадцать пятый раз назначенной дате похорон короля поп-музыки обязательно должна попасть в агрегаторы. Конечно, это лотерея – выберет читатель вашу новость из тысячи таких же или нет. Но если у вас такой новости нет, то вы даже «билетик лотерейный не купили», как незадачливый герой известного анекдота.

Интернет, таким образом, довел до логического предела информационную картину мира, которая сформировалась еще до его появления. Гонка за массовой аудиторией превращает неспециализированные СМИ в сплошные реестры катастроф и звездных адюльтеров, лишая их собственного лица (свойства среды, как мы видели выше, только умножают этот эффект). Специалисты замыкаются вокруг профессиональных СМИ и сообществ, интернет упрощает их общение, естественно, делает более удобным, но тем эффективнее отсекает профанов.

Никаких – по крайней мере, новых – возможностей к созданию информационного единства человечества в интернете просто нет. Во всяком случае пока мы работаем с сущностями, сформировавшимися в досетевую эпоху.

Обычная деревня

Но произошло помимо перечисленного и кое-что еще. Сломав иерархии, интернет превратил глобальную деревню в деревню обычную. Знаете, какой сплетник может рассчитывать на максимальную степень доверия к себе? Сплетник-очевидец.

И вот расстояние между очевидцем любого события и потенциальными потребителями информации интернет уничтожил полностью. Отменив сеть профессиональных посредников-журналистов.

Случись где тайфун, революция или иная неприятность – и немедленно в одной из сетей блогов обнаружится человек, вещающий с места событий. И довольно быстро – если событие действительно значимое – он станет известным и обретет любое количество читателей.

То же происходит и с производством контента, балансирующего на стыке узкопрофессиональных сфер и сферы общезначимой. Назовем это публицистикой, политической философией и т. п. – неважно. Интернет дает производителю возможность напрямую общаться с потребителем и – с неизбежной скидкой на информационный шум, производимый неподготовленными спорщиками, – выходить даже на новое знание.

Медийные бренды в старом смысле умирают. Брендом становится человек. Наверное, это предел атомизации пространства.

Это абсолютно новая ситуация, хоть и рифмующаяся с исходной для теоретиков медиа точкой анализа. СМИ начинались с болтуна на городской площади, им же и заканчиваются, только площадь разрослась до размеров планеты, а из ограничений пока уцелели только языковые.

И, как ни парадоксально, предельная атомизация может оказаться точкой сборки для вожделенного «информационного единства». Возможно, это и есть новое поле для игры, и будущее – не за продуцированием единообразного контента в разных форматах (каковое, по А.Г. Быстрицкому является «долгом» для общественных вещателей), а за выстраиванием связей между людьми-брендами, попытками восстановить-таки разрушенные иерархии (ибо они, как помним, основа культуры), модерация сетей, отстройка сервисов и т. д.

Этот подход, во-первых, туманен. Во-вторых, требует изрядной политической воли от потенциальных «вещателей». И, в-третьих, тут необходима исключительная аккуратность: атомизированное пространство людей-брендов крайне чувствительно к любому давлению извне. Несвобода, даже комфортная, здесь больше невозможна (разнообразные юридические казусы, возникающие, когда старый информационный мир пытается регулировать новое информационное пространство, – тому свидетельство).

Все это, наверное, даже неприятно для человека традиционных взглядов. Можно и дальше делать вид, что ситуация осталась прежней, что профессиональные редакции делают профессиональные газеты, и все течет с неспешностью , как в позапрошлом веке.

Но это даже уже не будущее. Это настоящее. И его как-то глупо игнорировать."

Иван Давыдов, автор «Эксперт Online», «Эксперт».