Один на один с микрофоном: самарские радиоведущие о страхах и секретах

Ровно 95 лет назад, 27 февраля 1919 года, впервые по радио вместо азбуки Морзе прозвучал человеческий голос. Его трансляция велась из Нижегородской радиолаборатории, руководителем которой был отечественный изобретатель Михаил Бонч-Бруевич. Самарские деятели радиосреды рассказали, как не бояться прямого эфира, и назвали настольные книги хорошего диджея.

Микрофонный мандраж

Ответственность за слово-"воробья", которое "поймают — вылетишь", в эфире всегда ложится на ведущего, а не на редакцию радиостанции, рассказывает корреспондент и ведущий радиостанции "Эхо Москвы" в Самаре Гор Мелконян.

"Мне гораздо удобнее и интереснее работать в прямом эфире, потому что там есть живая реакция. Когда я, например, беседую с человеком, за это отвечает не редакция, а тот человек, который говорит. Это закон. А когда работаешь в записи, всегда может появиться соблазн что-то пригладить, вырезать. При этом человек, которого ты записываешь, может считать это важным", — говорит Мелконян.

Директор по вещанию "Дорожного радио" в Самаре Роман Федорков говорит, что сам сначала чувствовал так называемый "микрофонный мандраж", справиться с которым помогали профессиональные приемы.

"Нас учили, что ты включаешь микрофон, выходишь в эфир, и думаешь о том, что ты разговариваешь сейчас с другом или подругой. А от всей этой большой аудитории диджею нужно абстрагироваться, создать себе картинку комфортного общения", — говорит он.

По словам Мелконяна, работу в прямом эфире можно вести без подобных приемов, если страх перед аудиторией удалось быстро преодолеть.

"Я никого конкретного не представляю во время выхода в эфир. Я представляю, что это много людей, самых разных. Утром нас больше слушают автомобилисты, и я делаю больше уклон на пробках. Страха перед эфиром тоже у меня никакого нет. Пожалуй, это как выступление на сцене. Если ты один раз преодолел в себе этот страх, то его уже не будет", — рассказывает радиоведущий.

По словам Мелконяна, в его студии настольные книги – это "Русская речь в эфире" и "Словарь синонимов русского языка". Грамотная русская речь и ее разнообразие отличают хорошего радиоведущего от обычного.

Эфирная "мать-перемать"

Забыть выключить микрофон и выругаться в эфире – это классика жанра, говорит ведущий эфира. А далее, в спайке, обычно сразу идет следующая типичная ошибка — удивление, которое диджей по этому поводу выражает вслух и, как правило, нецензурно, признался Федорков. Кстати, это тоже идет в эфир.

"Да, прецеденты такие были, конечно. Сначала радостный улыбающийся диджей что-то вещает миру, из него счастье и любовь прямо плещут. Затем он забывает выключить микрофон, но думает, что сделал это. И начинается "мать-перемать" там следом, как бы между собой. Когда он смотрит на пульт и видит, что у него фишки выдвинуты с микрофоном, возникает культурный шок и ступор. А затем, на эмоциях, он наступает на те же грабли – вслух расстраивается из-за невыключенного микрофона – и тоже нецензурно, естественно", — говорит ведущий.

Некоторые радийщики грешат тем, что работают в эфире подшофе: радио — не телевизор. Федорков считает, что внутренняя интеллигентность ведущего может скрыть этот факт от слушателя.

"Навеселе у нас один диджей мог работать только. Этот человек, правда, всегда держал себя в рамках. Он очень был интеллигентным, с филологическим образованием. После рюмочки из него прямо лилась любовь к людям — становился таким любвеобильным, разговорчивым, инфантильным. Правда, это было заметно только тем, кто его хорошо знал. Но поскольку его работе это не вредило, то и последствий никаких со стороны начальства не было", — рассказывает Роман Федорков.

О чем говорить, когда не о чем говорить

Непрерывная речь радиоведущего – не всегда показатель его мастерства, считает Федорков. Современные радиостанции стараются заполнить эфир словами, не стараясь наполнять их при этом смыслом. По мнению Федоркова, лучше поставить песню, чем засорять волну.

"Основной принцип диджея – если тебе нечего сказать, выключи микрофон и поставь песню. Просто так включать микрофон и трындеть – не нужно и бесполезно. А еще слушатель не должен понимать, что ты читаешь по бумажке. Даже с листа ты должен рассказывать легко", — говорит он.

Слушатель "голосует ушами", объясняет Гор Мелконян. И это в его власти – взять и выключить неинтересный выпуск или просто уйти на другую волну.

"У наших слушателей есть волшебная кнопочка. Вот не нравится ему – он взял и выключил, и нас нет. А еще наш слушатель часто думает, что мы много умничаем, и мы об этом знаем", — делится ведущий.

"Дырочка у чайника" народного настроения

Если в студии появляется гость, у диджея не больше десяти минут, чтобы построить с ним диалог и расположить к разговору. По словам главного редактора службы информации "Дорожного радио" в Самаре Александра Илюшкина, слушатель с самого начала беседы должен чувствовать интерес к происходящему.

"Когда в студии идет диалог, твои собеседники могут стесняться, чувствовать себя некомфортно – возможно, они впервые в эфире. Твоя задача их раскрепостить, поддерживать эмоциональный фон эфира. У слушателя должно быть ощущение, что постоянно что-то интересное происходит", — говорит он.

Формальный диалог с гостем студии не захватывает ни слушателя, ни ведущего, говорит Роман Федорков. Бывает, что скованность собеседника уходит благодаря какой-то незначительной детали, отмечает он.

"Разговор в эфире бывает откровенный, а бывает формальный. С Борисом Гребенщиковым, например, у нас неформальный диалог начался после эфира только. Он подошел к стойке с дисками: "О, E-Type! Мне так они нравятся! Подарите мне диск?". Музыка Гребенщикова и музыка E-Type – чувствуешь разницу?", — рассказывает Федорков.

По словам Гора Мелконяна, самое интересное в радиовещании – это отклик аудитории и ее живая реакция на острые темы. По мнению радиоведущего, любая критика — тоже ценный и интересный ответ аудитории.

"Мы любим слушателей, которые реагируют, звонят, критикуют нас. Мы принимаем обратную реакцию с помощью смс, звонков. Когда тема обсуждения в эфире острая, наш шестиканальный телефон разрывается. Я вижу, что все каналы заняты. Прямой эфир в каком-то смысле — особый драйв, хотя я не очень люблю это слово. А мы, по сути, как дырочка у чайника, через которую выходит пар, и если слушатель ругается и критикует – лично для нас это нормально", — говорит Мелконян.

Тест на искренность

Интонации и поведение человека в эфире всегда выдает его истинное настроение и отношение к теме, считает Александр Илюшкин. Если человек не лукавит, юморит в эфире, это располагает слушателя.

"Когда голос включился, человека обмануть невозможно. Ты чувствуешь все интонации и сразу понимаешь – либо веришь этому человеку, либо нет. Есть диджеи, у которых очень богатый интеллектуальный багаж, они насыщены знаниями, с хорошим лексическим набором – таких всегда интересно слушать. Они хороши в эфире, и им есть что сказать. Когда человек выходит в эфир и начинает думать, о чем бы ему говорить, – уж лучше бы молчал, честное слово. Речь в эфире должна как речка течь, и она должна быть наполнена смыслом", — считает Илюшкин.

Редактор рассказывает, как во время общения в эфире с Жанной Агузаровой несколько лет назад, ему не удалось вывести певицу из русла формального диалога: иногда собеседник может ставить собственные цели и следовать только канве своего имиджа, как бы ты ни старался вывести его на другие темы разговора.

"Странная была ситуация на моей памяти с Агузаровой. Мы начали ее "прописывать", а она говорит "за Марс", ее ведет конкретно. Единственное, что мы тогда записали, это ее обращение к самарскому народу: "Жители Самары, я ведь только что вернулась с Марса…". Тогда мы, конечно, сидели и смеялись. А сейчас такое же сплошь и рядом", — говорит Илюшкин.

Услышать великих

Некоторые из тех принципов, которые раньше отделяли радио от "земных людей", сегодня уже в прошлом, говорят радийщики. Например, еще 10-15 лет назад визит известного гостя ставил на уши не только поклонников его творчества, но и сильно волновал ведущих перед предстоящим эфиром. Сегодня волнение, конечно, сохраняется, однако определенная "близость" звезд в социальных сетях все равно увела на второй план саму сакральность момента общения в прямом эфире с легендами. Поэтому на первый план вышли именно темы для обсуждения, а вовсе не сам факт того, что звезда в эфире.

"Раньше волновало, что вот, например Макаревич выступит в прямом эфире. А сейчас, у каждого народного любимца есть страничка в Facebook, ему всегда можно написать. О чем с ним теперь говорить в эфире? Интерес к интервью в эфире схлынул сейчас достаточно резко, на мой взгляд", — Федорков.