Д.Донцова "Фокус-покус от Василисы Ужасной". 29 и 30 главы книги

Новая книга Д.Донцовой "Фокус-покус от Василисы Ужасной" вызвала противоречивые чувства среди членов радиосообщества. Для того, чтобы разобраться что к чему, мы начинаем публикацию глав этой книги.

Данная версия книги была взята из открытых интернет-источников.
Данная версия книги не предназначена для коммерческого использования.
Данная версия книги предназначена исключительно для ознакомления.

Дарья ДОНЦОВА
ФОКУС-ПОКУС ОТ ВАСИЛИСЫ УЖАСНОЙ

Первые главы этой книги опубликованы в предидущие дни.

Глава 29

- Алина вроде пропала? - спросила я.
Элен кивнула:
- Так говорят, но я не очень верю подобным разговорам.
- Почему?
- Думаю, она просто убежала от отца и его жены. Ты в курсе, что Алина сводная сестра Дэвида?
Иван Семенович, шалун, сделал ребеночка домработнице, а потом отнял у нее девочку и заставил свою супругу ее воспитывать.
- Вроде бы жена Ивана Семеновича сама…
- Инга? Ну что ты! Она полностью подчинялась мужу. Ну подумай, разве приятно видеть каждый день около себя плод связи мужа с другой женщиной? Только Иван деспот, тиран. Но вот странность! Иного мужика, ласкового, мягкого, нежного, в семье ни в грош не ставят, ноги об него вытирают, а Ивана дети обожают, супруга ему в рот глядела, прямо удивительное явление. Он родных пинает, а те лепечут: "Папусечка, не волнуйся". Ну как такое получается?
Я пожала плечами:
- Бывает всякое.
- Между нами говоря, - понеслась дальше Элен, - Алина и Дэвид - неудачники. Девушка в актрисы подалась, так ее, несмотря на папенькины связи, из трех вузов выперли: из "Щуки", "Щепки" и ГИТИСа! На первой же сессии вылетала, экзамены по мастерству пройти не могла. Иван три года терпел, а потом посадил ее на "Русскую зажигалку", редактором. Впрочем, многие своих детей тянут, это обычное дело. Только он дочери даже и думать о театральном вузе запретил, вот она и сбежала! Предполагаю, что Дэвид, всегда друживший с Алиной, хорошо знает, куда та подевалась. Может, в Питере учится или в Екатеринбурге.
- Да нет, - вздохнула я, припомнив встречу с Брюловым, - он очень обеспокоен судьбой сестры. Впрочем, хватит о "Русской зажигалке". Лучше скажи, что с Верой дальше было?
- Да ничего, - пожала плечами Элен, - сходила она к Брюлову, потолковала с ним, вроде он помочь обещал, признал в ней некий талант, а потом девочка погибла! Да так глупо и страшно!
- Так ты посоветовала Вере сходить к Брюлову? - спросила я.
- Ну да, - ответила та.
Выйдя от Элен, я побрела к метро. В жизни каждого человека бывает полоса неудач, и ничего страшного в такой ситуации нет. Ну не могу я разобраться в этом деле, топчусь на одном месте, ничего не понимаю… Не сумею я помочь Майе… Не поставят ее песню в ротацию на "Русском радио"…
Не напишу детектив… И не помогу Архипу… И что тогда случится? Да ничего хорошего! Все будет плохо!
Чувствуя огромную усталость, я села за столик в уличном кафе и машинально сказала подошедшей официантке:
- Латте, пожалуйста.
- Не делаем, - равнодушно обронила девица.
Мне стало совсем плохо. Да уж, неудачи пошли косяком. Крупные пополам с мелкими. На ерунду не следует обращать внимания, скажете вы. Оно так, но порой простой укус комара может довести до слез.
- Так что заказываем? - лениво спросила подавальщица.
- Капуччино, - безнадежно ответила я, готовясь услышать: "У нас только растворимый".
Но девица вяло кивнула и ушла. Стоит ли упоминать, что принесенный напиток оказался гаже некуда? Отхлебнув глоток, я отставила чашку, быстро расплатилась, вышла на улицу и в жутком настроении поплелась домой. Весело светившее солнце меня не радовало, улыбающиеся прохожие нагоняли еще большую тоску. Внезапно глаза наткнулись на плакат "Теперь каждая пара обуви обойдется вам в два раза дешевле". Я невольно притормозила у витрины, над расставленными туфельками висели объявления "50%", "Платишь меньше - берешь больше". А вон те белые лодочки очень даже ничего. Мне нужны именно такие.
Правда, они стоят недешево, но ведь здесь проводится акция, следовательно, я заплачу за симпатичную обувь половину цены. Надо ловить миг удачи.
Повеселев, я вошла в магазин, села на один из кожаных диванчиков и сказала незамедлительно подошедшей продавщице:
- Можно померить вон те, белые, с пряжкой?
- Конечно, конечно, - засуетилась девушка, - какой у вас размер?
Этот вопрос всегда приводит меня в некоторое смущение, дело в том, что при росте чуть выше метра шестидесяти и весе, не достигшем пятидесяти килограммов, я ношу сороковой размер обуви.
Отчего природа наградила меня такими ступнями, объяснить не могу. У папеньки совершенно обычный для мужчин сорок второй. Может, ножки достались мне от матушки? Но я не была с ней знакома, поэтому пребываю в недоумении. Удивляются и продавцы, услыхав на свой традиционный вопрос ответ: "Сороковой принесите, пожалуйста", они выдают стандартную реакцию, потому я очень хорошо знаю, какой сейчас последует диалог.
- Что вы, - вытаращила глаза девушка, выслушав меня, - наверное, ошибаетесь! Может быть, тридцать шестой.
- Нет, нет, сороковой.
- А.., вы не себе берете?
- Себе.
- Но вам такой будет велик!
- Надеюсь, вы не думаете, что я первый раз в жизни пришла в обувной магазин?
- Да, да, конечно, - закивала продавщица и ринулась в сторону подсобки.
По дороге она успела шепнуть что-то своей коллеге, та округлила глаза, глянула на меня, захихикала и пошла к кассирше. Я вздохнула - так всегда! Ну отчего мне неудобно? Ведь я получила великаний размер ноги не вследствие неприличной болезни, алкоголизма или непотребного поведения. Почему все женщины обязаны обладать маленькими ножками? На мой взгляд, на длинных ступнях тверже стоишь на земле. С какой стати я стесняюсь и нервно оглядываюсь по сторонам?
Кто и где решил, что бюст обязан быть огромным, ступня крохотной, волосы пышными и кудрявыми, а талия осиной? Давайте разберемся в проблеме до конца. Грудь определяется генетикой, можно обвязываться капустными листьями, мазаться всякими кремами, пить таблетки, но, коли маменька передала вам по наследству минус первый размер, ничего не поможет. Впрочем, и ноги, и талия, и волосы перешли к вам от родственников. Вы никогда не видели свою прапрапрабабушку, однако получили от нее короткие ноги. И что?
Да ничего, донашивайте то, что имеете, и не мучайтесь по этому поводу. Открою вам секрет, большинство манекенщиц переживает по поводу своего роста, торчащих там, где не надо, костей, сутулости и слишком квадратных плеч. Живите счастливо, поверьте мне, поговорка "Не родись красивой, а родись счастливой" абсолютно верна.
Я вздохнула. Как большинство людей, я горазда давать советы, только, объяснив другим, что им нужно гордиться сороковым размером ноги, сама я отчего-то сижу сейчас, засунув лапы под диванчик.
- Вот, - заорала продавщица на весь зал, - ваш сороковой!
Я вздохнула и быстро посмотрела по сторонам.
Слава богу, остальные покупательницы, занятые своим делом, не обратили внимания на бесцеремонный вопль.
Вытащив из коробки лодочки, девчонка поставила их на коврик.
- Ой, - вырвалось у меня, - отчего они такие здоровые?
- Так носик узкий и длинный.
- Но вон те на витрине смотрятся аккуратно.
- Ха! Там тридцать четвертый! А у вас сороковой, из-за носа туфли больше кажутся. Да надевайте!
Я покорно сунула лапы в баретки и глянула в зеркало. Да уж, Гасан Абдурахман ибн Хоттаб   отдыхает. Впрочем, нет, такая обувь пришлась бы по вкусу Маленькому Муку  .
- Ну и как? - робко спросила я у продавщицы.
- Просто замечательно, - с энтузиазмом воскликнула девушка.
- Чуть-чуть жмут, - призналась с неохотой я.
- Это из-за узкого носа, - загрохотала услужливая продавщица, - вам нужен сорок первый номер.
С быстротой молнии иерихонская труба метнулась в подсобку, приволокла башню из коробок и снова принялась вещать на весь торговый зал:
- Вот, меряйте! На всякий случай я еще и сорок второй прихватила. Уж извините, если малы будут, но для женщин больше не делают. Для мужиков-то и сорок восьмой выпускают. Вот несправедливость! Правильно Арбатова говорит, надо у них власть отнять и нам отдать. Везде притесняют!
Значит, шпалы бабам носить можно, а ботиночки пятидесятого размера для них не делают! Классно придумали! Ходите босиком, телки.
Под неумолчные вопли я влезла в туфли и притихла. Сидят удобно, но выглядят…
- Послушайте, - тихонечко спросила я, - а нельзя ли найти такие же, но другие?
- Это как?
- Ну.., большие, но маленькие.
Продавщица покусала пухлую нижнюю губу, потом ее лицо озарила улыбка.
- А! Поняла! Вы хотите, чтобы изнутри они были сорок первого номера, а снаружи выглядели на тридцать пятый?
- Точно.
- Даже не ищите подобные, зряшное дело, - заорала девушка, - впрочем, я могу вон те показать или зеленые…
Продавщица излучала такую готовность услужить, так хотела мне помочь, что сказать: "До свидания, я ничего не куплю" - показалось мне просто неприличным.
- Выписывайте белые, - решилась я.
Кассирша, не менее приветливая и заботливая, чем продавщица, ласково сказала:
- С вас тысяча двести.
- На витрине объявление висит "Платишь меньше - берешь больше", - напомнила я.
- Правильно, - кивнула служащая.
- Но вы сейчас называете полную стоимость.
Кассирша рассмеялась:
- За тысячу двести вы сейчас получите две пары. Вот! Радуйтесь!
Я уставилась на четыре белые, устрашающе длинные, похожие на субмарины лодочки.
- Мне две не надо!
- Пользуйтесь моментом, у нас акция.
- Но к чему мне столько одинаковой обуви?
- У нас акция.
- Нельзя ли взять одну пару другого фасона?
- Нет, у нас акция.
- Но они же идентичные!
- У нас акция, - словно заевшая пластинка, твердила девушка, - вам сегодня повезло. Имеете много обуви за малые деньги.
- Но у меня не четыре ноги! Вот что, спасибо, но я не стану покупать эти лодочки, - брякнула я.
Лицо кассирши вытянулось.
- Желание клиента закон, - грустно протянула она, - только я уже чек пробила. Извините, вам подождать придется. Сейчас вскрою кассу, составим акт в семи экземплярах, сделаем копию вашего паспорта, всех страниц, заверим ее у нотариуса…
У меня закружилась голова.
- Давайте туфли!
Повеселевшая кассирша вручила мне большой пакет:
- Носите на здоровье, радуйтесь, приходите еще.
Я выпала на улицу и задумалась: кому предложить лодочки? Подруг у меня много, но я очень хорошо знаю, что такого размера ни у кого нет.
Начать носить одну пару, а вторую положить про запас? И как вам понравится четыре года ходить в одних и тех же тапках? У меня обувь живет долго, я не стаптываю ее за один сезон!
Ругая себя за стеснительность, глупость, внушаемость и жадность, я пошла было к метро и тут вдруг вспомнила свою первую встречу с Юлей.
Вот кому могут подойти лодочки. Я быстро набрала номер.
- Слушаю, - ответила Юля.
- Тебе нужны красивые, белые, узконосые, кожаные туфли за шестьсот рублей? - забыв поздороваться, спросила я.
- Класс, - обрадовалась Юля, - это очень кстати! Послезавтра я улетаю отдыхать.
- Можешь приехать в центр?
- Нет, - погрустнела Юля, - сижу одна в приемной.
Я вздохнула:
- Закажи пропуск, сейчас я сама прикачу.
- Ты настоящий друг, - повеселела Юля.
Увидав лодочки, Юля пришла в восторг.
- Это то что надо!
Я села в кресло.
- Крыжовников еще не вернулся?
- Не, он в командировке, - ответила Юля, расстегивая свои босоножки.
- А с Сергеевым что?
Юля прижала палец к губам:
- Те. Плохо очень! Мы эту тему не обсуждаем.
Богдан темнее тучи ходит! А еще история с Полиной! Ужасно! Ну кто бы мог подумать! Вот уж кто вне всяких подозрений был. Теперь поговаривают, что Сергей Крыжовников в доле состоял, и Архип Сергеев тоже. Небось и у Анатолия Богдана нос в пуху.
- А что с Полиной?
- Ты не знаешь? - всплеснула руками Юля.
- Нет.
- "Желтуху" не читаешь?
- Ну…
- И "Новости культуры"?
- Честно говоря, не люблю их, вечно гадости о писателях печатают.
- На, - Юля сунула мне в руки шуршащие страницы, - поинтересуйся! Вот какие гниды бывают! И ведь какой неприступной казалась! Честной до идиотизма! Как меня за поход на дискотеку с группой "Тили-вили" отругала! Слышала?
Я кивнула.
- А сама! - горячилась Юля. - Просто сука.
Помнишь, мы вместе ходили в кафе?
- Да.
- Полина мне выговорила и ушла, - тараторила Юля, - только на работу она не вернулась, испарилась.
- Что же случилось?
- А ты почитай, - велела Юля, - мигом поймешь.
Я пробежала глазами статью, опубликованную в "Желтухе":
"Знаете, кто получит в этом году один из милых "Золотых граммофончиков"? Нет? А почему? Считаете, что премия выдается по итогам зрительского голосования? До декабря месяца, когда проводится награждение, еще далеко, и борьба участников в самом разгаре? Вас убедили вопли "Русского радио": мы работаем честно, денег не берем, побеждает самый лучший, самый любимый публикой исполнитель? Ну и ну, наивные вы наши! А вот "Желтуха" может точно назвать имя одного из победителей: Гриша Евгенидзе. Знаете такого? Ах нет? Ну что вы, ребята, напрягитесь! Это тот самый Евгенидзе, чей папа… Вспомнили? Теперь мальчик не только богатый бездельник, чей папа…
Впрочем, не станем злобствовать, это от зависти, нам-то не достался богатый папочка, ну не повезло родиться от бензоколонки! Так вот, отец решил, что хватит Грише балбесничать. Кстати, слышали анекдот про Гришу? Поступил он в институт.
Смотрит папа, ходит Гриша грустный, расстроенный, ничего его теперь не радует, ни эксклюзивный пиджак, ни девочки-модели. "Что ты, сыночка, бледный такой, - испугался папенька, - может, осетриной отравился или черная икорка на завтрак несвежей была?" - "Знаешь, папа, - отвечает наш герой, - неудобно как-то, все студенты на трамвае ездят, а я на иномарке". - "Не переживай, - успокоил его отец, - твоей беде легко помочь. Завтра же куплю тебе трамвай". Но это была шутка-прибаутка, а теперь последует правда. Родственники Григория Евгенидзе передали секретарше Сергея Крыжовникова Полине сумму, в рублях эквивалентную пятидесяти тысячам евро. За это им была обещана жесткая ротация и лауреатство.
Предложение поступило от самого Крыжовникова. Вернее, его сделала Полина, но мы-то знаем, что она правая рука хозяина. Нехорошо, Сережа!
Хочется и рыбку съесть, и косточкой не подавиться! Решил евриков слупить, а в случае чего девчонку-секретутку виноватой выставить! Сразу предупреждаем! Не следует подавать на нас в суд. Мы располагаем всеми доказательствами, в частности, распиской с подписью!"
Внизу была дана фотография. Лист бумаги с напечатанными строчками:
"Я, Сергей Крыжовников, получил от Автандила Евгенидзе пятьдесят тысяч евро. Сумма отдаче не подлежит".
Сбоку стояла подпись.
- Не правда, - вырвалось у меня, - Полина не такая!
- Все так думали, - хмыкнула Юля, - а сейчас шарахаются по коридорам молча! Ты "Новости культуры" можешь не смотреть. Они на "Желтуху" ссылаются и обычную бодягу квасят. Давайте обсудим тему: взятки в шоу-бизнесе! У Дымова праздник! Знаешь, похоже, "Русскому радио" капец пришел. Жалко до ужаса!
- С какой стати радиостанции прекращать работу?
- Архип обвиняется в убийстве, - дернула плечиком Юля, - адвокаты у него классные, но ведь улики страшные. Не отбиться ему. Разве только срок скостят. Ну, типа, в состоянии аффекта ножом махал. Полина узнала, что в "Желтухе" статья выходит, предупредил ее кто-то из журналистов, и сбежала. Крыжовников за границей. Охота ему возвращаться, чтобы в эпицентр тайфуна угодить? Уже все орут и визжат, тусовка лишь о Евгенидзе судачит. Сейчас лучшие диджеи мигом убегут. Не пожелают, чтобы их имена со взятками ассоциировались. Ты торопишься?
Я покачала головой:
- Нет.
- Можешь тут посидеть?
- Да.
- Побегу зарплату получу и сразу шестьсот рублей тебе отдам, идет?
- Ладно, - кивнула я.
Юля ужом выскользнула за дверь, и тут же зазвонил телефон, я села за стол и сняла трубку:
- Алло.
- "Русское радио"?
- Да.
- Газета "Жизнь" беспокоит, Ирина Еремина.
Можно поговорить с Крыжовниковым?
- Он отсутствует.
- Тогда вопрос вам. Скажите, как вы оцениваете ситуацию с премией "Золотой граммофон"?
- Извините, но я не уполномочена давать комментарии, - резко ответила я. И бросила трубку.
Спустя мгновение аппарат зазвонил снова, но я не стала реагировать, просто молча сидела на месте секретаря, глядя на беснующийся кусок пластмассы.
Хлопнула дверь приемной, и передо мной появился парень в форме.
- Экспресс-доставка почты, - представился он, - вы секретарь Юля?
Сказать ему, что та пошла за зарплатой? Наверное, следует самой взять пакет и отпустить курьера. Скорей всего, юноша получает сдельную оплату, разнес десять писем, положил в кошелек некую сумму. Двадцать - стал в два раза богаче. Незачем ему терять драгоценное время.
- Да, Юля, - кивнула я.
- Распишитесь вот тут, - приказал почтальон, потом, бросив конверт на стол, он ретировался с такой скоростью, словно за ним гналось стадо саблезубых тигров.
Я посмотрела на письмо и вздрогнула. "Сергею Крыжовникову, Казакова, 16, отправитель - Полина Терехова". Я очень аккуратно, не порвав, вскрыла конверт. Поймите меня правильно, я никогда не читаю чужую корреспонденцию и не принадлежу к категории людей, которые заглядывают через плечо человека, пытаясь выяснить, что его так заинтересовало в послании. Но желание узнать, где находится Полина, перевесило все, мечтая увидеть девицу и задать ей парочку нескромных вопросов, я забыла о приличном поведении, "Сергей, вы сами видите, в какую ужасную ситуацию я попала. Весь мир ополчился против меня. Знаю, что вы не поверите, но все же скажу: я ни в чем не виновата. Ни с каким Автандилом Евгенидзе не встречалась, денег не брала и ничего, естественно, никому не обещала. Это просто бред.
Кому понадобилось втягивать меня в эту историю?
Не думайте, что я убежала! Вовсе нет, меня похитили на улице. Привезли в бессознательном состоянии в какой-то дом и бросили там. Слава богу, бандиты решили, что я ничего не чувствую и не понимаю. Но, очевидно, они накачали меня снотворным и не рассчитали дозу. Разум ко мне вернулся рано, и я увидела своего похитителя! Боюсь, вы не поверите, когда назову его имя! Вы великолепно знаете этого человека! Я не растерялась и сделала вид, что продолжаю крепко спать. Но потом, когда преступник уехал, мне удалось выбраться из дома и убежать. Я очень напугана и понимаю теперь: вокруг одни враги. Теплится слабая надежда на то, что вы не среди подлецов. Все-таки я хорошо вас знаю. Сергей, я в курсе, что вы в Москве! Более того, мне известны адреса квартир, где вы можете прятаться. Поэтому я сделала несколько копий этого письма и послала с курьером.
Одну на работу, вторую на Харитоньевский, третью на Лосева. Не знаю, которое из посланий попадет к вам в руки, но, получив его, приезжайте ко мне. Я расскажу много интересного и помогу спасти Архипа Сергеева. Я сейчас абсолютно точно знаю, кто убил Романа Волкова! Сергеева подставили. Я раскрою вам все махинации, только помогите! Мой адрес…"
Я вложила письмо в конверт, снова заклеила его, бросила на стол и ринулась к выходу. Полина знает все! Я в двух шагах от раскрытия преступления. Значит, Крыжовников в Москве! Сергеев не виноват! Так я и знала!
Ноги вынесли меня на проспект, я стала размахивать руками, тут же остановилась красная иномарка.
- Тебе куда? - спросил молодой парень.
- В Красногорск, - задыхаясь, произнесла я.
- Пятьсот рублей.
В нормальном состоянии я бы стала возмущаться и отказалась ехать с наглым рвачом. Но сегодня лишь кивнула и юркнула в автомобиль. По дороге мне вдруг пришло в голову, что Юля, вернувшись из бухгалтерии, испугается, не найдя меня на месте. Еще поднимет панику, станет носиться по этажам и вопить:
- Не видали писательницу Арину Виолову?
Я ей шестьсот рублей должна!
Я попыталась ей дозвониться, но сотовый не желал работать, похоже, он наконец-то сломался.
Вообще говоря, этого следовало ожидать! Я столько раз роняла его на пол!
- Умер? - спросил водитель.
- Угу, - грустно ответила я, - теперь новый покупать придется.
- Мой тоже накрылся, - скривился шофер, - и аппарат тут ни при чем. Только что по "Русскому радио" сообщили: у телефонной компании передатчик сломался. Через сутки починить обещают.
В суд бы на них подать! Абонентскую плату по полной программе ломят, а связи нет, каждый норовит схимичить.
Я сунула бесполезный телефон в сумочку. Увы, современный человек слишком зависит от технического прогресса. Без мобильного, впрочем, можно прожить, хотя я охотно верю, что для кого-то лишиться сотовой связи смерти подобно. Я не принадлежу к числу бизнесменов, которых может тотально разорить отсутствие нужной информации, поэтому спокойно подожду до завтра, но страшно подумать, что случится, если на земле вдруг исчезнет электричество! Большинство журналистов точно останется без работы. А вот писатели не пропадут. Они будут просто ходить по домам и читать жильцам свои книги вслух.
- Эй, - вытолкнул меня из размышлений водитель, - Красногорск под колесами. Улицу говори.

* * *

Нужный дом ничем не отличался от своих братьев. Стандартная девятиэтажка с мусоропроводом на лестничной клетке, скрипучим лифтом, где чернели сгоревшие кнопки, и низкими дверями, ведущими в квартиры. Переведя дух, я ткнула в звонок. Абсолютно бесшумно дверь отворилась, я прищурилась. На лестнице было очень светло, сквозь большое окно ярко светило солнце, а в прихожей квартиры стояла полная темень, никого не видно.
- Входи, - прошелестело изнутри.
Я шагнула в коридор.
- Сюда, - тихо позвал бесцветный женский голос, - левее.
Ноги машинально пошли в нужном направлении. Это Полина или нет? Лица не разобрать, и потом, она почему-то говорит шепотом.
- Извини, - начала было я, но тут что-то сильно ткнуло меня в бок.
- Руки подними, - велел другой, мужской голос.
- Вы кто? - воскликнула я.
Но кто-то ловко скрутил меня и велел:
- Обыщи ее.
Назойливые пальцы полезли по карманам.
- Ничего нет, - сообщила женщина.
- Не может быть, она шла убивать.
- Вы с ума сошли, - взвизгнула я, - сейчас…
Но договорить фразу мне не удалось, в рот засунули тряпку, отвратительно вонючую, смрадную.
Решив просто так не сдаваться, я стала извиваться, лягаться и царапаться.
- Раздевай ее, - велел мужчина.
Через секунду я поняла, что в прихожей находятся трое. Два парня и девушка. В мгновение ока они подавили мое сопротивление, сорвали с меня футболку, джинсы, потом повалили на пол, сдернули обувь, отняли сумку. Кто-то сел на меня сверху, и тут повисла тишина.
- Ничего нет, - крикнул потом женский голос, - вообще, ни ножа, ни револьвера, ни веревки, пусто!
И тут под потолком вспыхнул свет. Яркий, безжалостный, похоже, в этой квартире проживали совсем не экономные люди, ввернувшие в прихожей лампу в сто пятьдесят ватт.
- Что за черт! - закричал удерживавший меня на полу мужчина. - Ты как сюда попала?
Я уставилась в его лицо и взвизгнула:
- Мама!
Было от чего прийти в недоумение. На мне, одетой лишь в трусики и лифчик, сидел Сергей Крыжовников.
- Ты что здесь делаешь? - он приблизил ко мне сердитое лицо. - Немедленно говори! Ну!
Сильные руки тряхнули меня за плечи. Крыжовников встал, я села и попыталась ответить на вопрос:
- Письмо… Архип… Майя… "Золотой граммофон"… Полина? Где она, Полина?
- Вставай, - велел Крыжовников, - пошли на кухню.
Я сгребла руки и ноги вместе, поднялась и тут увидела второго мужчину, некрасивого, но страшно симпатичного.
- Может, ей лучше одеться? - сказал он.
- Ой, - вырвалось у меня, - диджей Бруно!
- А вы писательница Арина Виолова, - улыбнулся Бруно, - я пару раз видел вас, но лично не знаком.
- Ваш голос для меня просто родной! - пробормотала я. - Словно передачу "Догоняй" сейчас слушаю.
- Хватит, - рявкнул Сергей, - немедленно одевайся и ступай на кухню. Похоже, нам есть о чем поболтать.
Плохо понимая, что к чему, я плюхнулась на ободранный диванчик. Крыжовников сел напротив, безо всякой улыбки посмотрел на меня и велел:
- Говори!
Его круглое лицо было очень усталым, под глазами появились синяки. Но модная яркая рубашка безупречно выглажена, и пахнет от одного из хозяев "Русского радио" дорогим одеколоном.
Бруно плюхнулся около меня. Диджей выглядел еще хуже начальника, но в отличие от последнего внешний вид его был далек от совершенства: волосы взлохмачены, плечи обтягивает майка, украшенная пятнами. Похоже, парень пролил на себя чай или кофе, а может, и то и другое вместе, причем не один раз. Незнакомая женщина, вернее, девушка, очень худенькая, почти прозрачная, устроилась на подоконнике и молча уставилась на меня, болтая ногами. Я посмотрела на ее кроссовки и неожиданно расслабилась. Похоже, у этой Дюймовочки лапы тоже сорокового размера.
- Рассказывай, - резко повторил Крыжовников.
Я чихнула и стала вываливать все, что узнала.
По мере того как я излагала, лицо Сергея светлело.
Когда я честно призналась в том, что прочитала адресованное ему письмо и явилась в Красногорск, чтобы вытрясти из подлой Полины правду, Крыжовников повернулся к Бруно:
- Думаешь, шанс есть?
- Пожалуй, - кивнул тот, - она же сразу сюда порулила, никому не сказав ни слова, надо просто ждать!
- Надежда умирает последней, - бормотнул Крыжовников, потом вновь уставился на меня.
Я посмотрела на него. Внезапно радиомагнат улыбнулся, мои губы тоже расплылись в улыбке.
- Значит, мы с тобой в одной упряжке, - хмыкнул Сергей, - ты подозреваешь меня в убийстве Волкова… Только я сам ищу убийцу продюсера и в отличие от тебя нашел его. Правда, кое-что мне было неясно, но после твоего рассказа все стало на место.
- Так ты не уезжал за границу? - подскочила я, невольно переходя с Сергеем на "ты".
С одной стороны, я совершенно не переношу амикошонства  , но с другой - смешно "выкать" человеку, который только что сидел верхом на тебе, одетой лишь в нижнее белье.
- Нет, - помотал головой Крыжовников, - я сам взялся за расследование. Бруно и Лиза мне помогали. Мы с тобой делали одно дело, но тянули веревку с разных концов, неслись наперегонки к цели, только я знаю разгадку, а ты нет.
К моим глазам внезапно подступили слезы:
- Я дура! Никчемное существо!
Бруно погладил меня по голове:
- Никогда никому, а в первую очередь самой себе, не говори подобных слов.
Но на меня совершенно не вовремя и абсолютно не к месту накатил приступ депрессии:
- Я не помогла Майе! Не сумела искупить вину перед Архипом.
- Ну не очень-то ты перед ним и виновата, - сказала Лиза, - ведь ты просто честно рассказала в милиции, что видела. Сергеев-то и правда дрался с Волковым.
- Я не напишу книгу! Меня выгонят из "Марко".
- Ты о чем? - удивился Крыжовников.
По моим щекам покатились горячие капли, а изо рта полилась бессвязная речь:
- .."Марко"… Олеся Константиновна.., рукопись.., все сроки прошли! Вот Смолякова по детективу в месяц сдает…
Надо отдать должное присутствующим, сначала они абсолютно спокойно выслушали меня, а потом сделали правильные выводы из услышанного.
- Господи, - оживился Бруно, - это идея!
Про книгу!
- Суперски может получиться! - кивнула Лиза.
Крыжовников молча гладил свою бороду.
- Вот что, - принял он наконец решение, - значит, так! Сейчас я рассказываю тебе лихо закрученную интригу, а ты быстро пишешь детектив, выплескиваешь всю правду, называешь людей, их имена, фамилии… Едва роман выйдет из печати, "Русское радио" устроит ему мощную пиар-акцию, ведь это будет книга о нас, честно рассказывающая, что случилось с Архипом и другими.
Мы хотим, чтобы наши слушатели узнали истину, мы объявим: госпожа Виолова написала правду.
Насколько я понимаю, ты именно этого хотела?
Видишь, как здорово, тебе нужна реклама, а нам книга о случившемся.
- Вообще говоря, я намеревалась в случае удачного завершения дела попросить тебя послушать девочку, Майю Капкину. И ты мне это обещал, - напомнила я, - но, похоже, уже ничего не получится: ни сделать из Майи звезду, ни издать книгу.
- Почему? - сердито спросила Лиза.
- Разгадку-то я не узнала.
Бруно и Крыжовников переглянулись.
- Все равно нам тут сидеть и ждать, - дернул плечом диджей.
Сергей кивнул, потом воскликнул:
- Хорошо, слушай. Будет тебе куча материала для детектива.

Глава 30

Ox, не зря психологи утверждают, что все наши комплексы родом из детства. Причем большинство родителей, искренне желая детям добра, сами сеют в их душах семена, из которых потом вырастают кусты с волчьими ягодами. И яркий тому пример Дэвид Брюлов. Его отец, Иван, предприимчивый, жесткий, очень удачливый человек, только диву давался, глядя на подрастающего сыночка: ну что за белая маргаритка живет у него дома? Во дворе Дэвида вечно третировали мальчишки. Вместо того чтобы дать обидчикам в нос, школьник бежал домой жаловаться маме. Инга всплескивала руками, мчалась к родителям хулиганов и наводила порядок. Сами понимаете, какая месть потом ждала ябеду! Дело дошло до того, что Инга не могла оставить Дэвида одного перед подъездом на пять минут, В конце концов она рассказала Ивану о сложившемся положении и предложила:
- Давай переедем на другую квартиру.
Но отец обозлился не на местных хулиганов, а на сына:
- Я в детстве умел постоять за себя и не бегал к маменьке под крыло! Это ты виновата! Растишь мямлю! Бабское воспитание!
- Дэвид, считай, без отца существует, - не упустила своего жена, - тебя никогда дома нет!
Хорош папаша!
Иван поорал и принял решение: отдать сына в секцию самбо.
Дэвид, глотая слезы, отправился в спортзал. Но через месяц тренер отказался от ученика. Младший Брюлов ленился, не хотел обучаться приемам, боялся боли и по каждому поводу начинал хныкать. Кончилось дело тем, что во время одной схватки ему слегка прищемили ногу. Дэвид не упустил момента и принялся хромать. Самбо было забыто. Инга испугалась и отвела мальчика в музыкальную школу.
Там Дэвид исправно учился играть на фортепьяно. Но преподаватели не раз говорили Инге:
- Особых способностей у вашего сына нет, усидчивости и желания трудиться тоже.
Впрочем, те же слова твердили и учителя в общеобразовательной школе. Инга, считавшая сына тонкой ранимой натурой, старалась почаще оставлять мальчика дома, носила сразу в две школы подарки - в общем, как могла, оберегала сына.
И вот парадокс, маму, не чаявшую в нем души, Дэвид ни в грош не ставил, мог нахамить ей, один раз даже ударил, а отца, который откровенно презирал неудачного сына, боготворил. Ради Ивана Дэвид был готов на все, больше всего ему хотелось доказать папе, что тот ошибается - Дэвид совсем не никудышный человек, просто он пока еще маленький. Вот вырастет и покажет всем.
Но шли годы, а Дэвид не сумел преуспеть ни в чем. С грехом пополам он окончил институт и начал работать в тех местах, куда его пристраивал папа. Иван к тому времени почти смирился с тем, что сыночек у него мямля. К тому же в семье подрастала еще и дочь, Алина, на которую возлагались большие надежды.
Но не зря говорят, что на детях гениев природа отдыхает. Алина оказалась такой же, как Дэвид.
И Иван иногда с тоской думал: ну почему ни сыну, ни дочери не досталось от него ничего хорошего - ни твердости характера, ни напористости, ни упорства, ни целеустремленности? Отчего младшее поколение пошло не в отца, а в своих маменек? Ну почему Ивану не везет с наследниками?
Потом Брюлов организовал "Русскую зажигалку" и сначала приставил к делу Дэвида, а потом выгнанную из трех институтов Алину. Теперь старший Брюлов на вопрос: "Где работают ваши дети?" - отвечал:
- Сын руководит радиостанцией "Русская зажигалка", дочь Алина еще молода, чтобы быть начальницей, она пока работает там же, простым редактором.
На деле же ситуация выглядела несколько иначе. Дэвид всего лишь тупо исполнял приказы отца, а Алина кисла за письменным столом, она мечтала играть на сцене.
Очень часто брата с сестрой не связывает крепкая любовь, в особенности если детей разделяет большая разница в возрасте и они от разных матерей. Но Дэвид и Алина были исключением. Старший обожал младшую, та платила ему преданной любовью. Оба очень хотели продемонстрировать отцу собственную предприимчивость и успешность, оба страдали от того, что Иван их ни в грош не ставит, считает кретинами, ни к чему не способными идиотами. Дня не проходило, чтобы Иван не ткнул носом сына или дочь в очередную сделанную теми глупость.
Потом Дэвид неожиданно написал песню, и ее купил достаточно известный певец. Мелодия зазвучала в эфире, Дэвида стали называть композитором. Иван притих, видно было, что подобного поворота событий он не ожидал. Дэвид же буквально расцвел, наконец он сумел доказать папе, что не зря коптит небо! За первой песней последовала вторая, затем третья. Дэвид работал медленно, но каждый раз выдавал хит. Иван начал ощущать к сыну нечто похожее на уважение. А затем Дэвида обвинили в воровстве. Суд он выиграл, но по закулисью поползли нехорошие слухи, а в семье Брюловых начались скандалы. Иван потребовал, чтобы сын перестал "композиторствовать", но отпрыск неожиданно уперся и заявил:
- Я сам пишу песни. Неужели ты веришь брехне газет?
Иван обозлился и в конце концов сорвался на тусовке, наговорил наследнику при всех гадостей.
Наверное, девяносто девять сыновей из ста в подобной ситуации обиделись бы на отца и, хлопнув дверью, ушли из дома. Но Дэвид испытал приступ отчаянья. Папа, только-только признавший сына человеком, вновь начал считать его ничтожеством!
Дэвиду сделалось совсем плохо, в душе взрослого, начинающего седеть мужчины жил крохотный мальчик, желающий любой ценой доказать папочке: я - замечательный, умный, талантливый, бойкий… Но вновь, как в детстве, у него ничего не вышло.
На помощь брату пришла Алина, ей тоже хотелось показать Ивану свою значимость, продемонстрировать, что, несмотря на изгнание из вузов, она необыкновенно талантливая актриса. И в голове девушки складывается план.
Алина очень хорошо знает, что отец мечтает уничтожить "Русское радио". Наивысшим счастьем для Ивана Семеновича было бы увидеть агонию заклятых друзей, их позор, унижение… И девушка рассказывает Дэвиду о своей идее. Брат сначала пугается - он трус, но сестра, более смелая и авантюрная, уговаривает его:
- Спокойно! Все пройдет классно.
План прост. Найти среди сотрудников "Русского радио" нечестного человека, дать ему взятку, а потом раструбить по всем газетам: на радиостанции, чьи работники постоянно говорят: "У нас ротацию определяет слушатель, он же и называет лауреатов "Золотого граммофона" - на самом деле вульгарно берут деньги. Но план провалился, хотя Алина и привлекла к делу Романа Волкова.
Дала ему деньги и велела:
- Иди на "Русское", продавай кого хочешь, Карно или Минну придурошную.
Волков, считавший, что все вокруг упирается в звонкую монету, с готовностью согласился. Но его ждала сокрушительная неудача.
И тогда Алине пришла в голову новая идея.
Она сама устроится работать на "Русское радио", сначала зарекомендует себя с наилучшей стороны, потом возьмет у продюсера Волкова взятку. Роман раструбит об этом в газетах, Алина, рыдая, подтвердит информацию, вымажет грязью Крыжовникова, Сергеева и Богдана. Скажет, что отдавала деньги им, что проделывала это многократно, назовет имена певцов и продюсеров, друзей "Русского радио" и.., исчезнет, оставив бушевать пожар скандала. Естественно, такой форс-мажор не убьет радиостанцию, но нанесет сильнейший удар по ее имиджу, заляпает грязью многих людей. Газеты станут лаять не один месяц, скорей всего, конкурс "Золотой граммофон" потеряет свой рейтинг.
Сказано - сделано. В один прекрасный вечер Алина уходит с работы, но домой не возвращается.
А через некоторое время на "Русском радио" появляется исполнительная, аккуратная, очень преданная сотрудница…
- Полина! - завопила я. - Полина!
Крыжовников крякнул.
- Не понимаю! - бушевала я. - Не понимаю!
- Чего? - спросил Сергей.
- Всего!!! Ты же видел Алину?
- Встречал.
- И не узнал, когда она появилась у тебя в приемной?
Крыжовников хмыкнул:
- Ну, я сталкивался раньше с Алиной не так уж часто, она редко ходила на тусовки. Потом, Алина беленькая, светленькая, с короткими волосами и голубыми глазами. А передо мной ходила черноволосая, смуглая девица, с очами, похожими на чернослив, патлы у нее мотались до талии…
В общем, ничего общего с Алиной.
- Но каким образом она так изменилась? - вырвалось у меня.
- Элементарно, - влезла в разговор Лиза, - сходила в солярий, покрасила и нарастила волосы, изменила макияж, вставила в глаза цветные линзы.
- То-то она такая суровая была, - вздохнула я, - и очень подчеркивала свою честность!
Крыжовников снова крякнул.
- Но с какой стати она тебе письмо написала, - неслась я дальше, - А.., а! Я поняла! Убить тебя хотела, как Волкова!
Сергей потер затылок:
- С Волковым, думаю, случайно вышло. Ты представляешь себе тамбурчик, в котором происходила драка?
- Конечно!
- Значит, так. Крохотное пространство со всех сторон огорожено занавесками. Из актерского буфета туда ведут две двери, прикрытые драпировками. А из коридора никаких створок нет, просто достаточно широкое пространство сужается, потом висит пыльная тряпка, за ней предбанник и вход в буфет.
- Вот странный интерьер! - воскликнула я. - В этих тряпках можно запутаться и навернуться.
Крыжовников засмеялся:
- За сценой часто встречаются лабиринты и странные помещения. "Рондо" строился в советское время, а тогда особо не жались, возводили концертные залы с размахом. Вообще говоря, закуток, огражденный драпировками, предназначался для ящика с песком.
- Зачем? - изумилась я.
Крыжовников засмеялся:
- Есть такая штука - пожарная безопасность, раньше в штате любой концертной площадки имелся пожарный. Он следил за актерами и сотрудниками, чтобы курили лишь в отведенных местах, не бросали бычки, проверял проводку, в общем-то, это необходимая должность, а еще за кулисами полагалось иметь ведро, багор, огнетушитель и ящик с песком, чтобы в случае чего забросать очаг возгорания.
- И что, содержимого одного короба могло хватить для гигантского зала? - разинула рот Лиза.
- Нет, конечно, - ответил Крыжовников, - но раньше правила соблюдали пунктуально. Раз предписано - ставили. Вот закуток и отвели под это дело. Под потолком сделали карниз, полукруглый, повесили занавески… Ну а потом железный ящик убрали, драпировки осталась, болтались там небось лет двадцать.
- Похоже, что да, - кивнула я, - от них жутко пахло пылью! Представляю, как актерам было неудобно ходить в буфет, спотыкаясь о тару с песком.
- А там никто не ходил, - пожал плечами Крыжовников, - ты просто пошла не в тот коридор, следовало взять чуть левее, и мигом бы оказалась в буфете. Думаю, Волков начал ссориться с Сергеевым, а тот ухватил мерзавца за шиворот, оттащил в темный угол и стал его бить. Только угол оказался не таким уж темным. С одной стороны к занавеске подошла ты, увидела "бой", шарахнулась в сторону, налетела на одну дверь и очутилась в буфете. Но еще раньше из другой двери вышла Вера, которой Рокса велела принести куртку, она также стала свидетельницей выяснения отношений на кулаках. Кстати, мы тут говорим постоянно: "закуток, закуток", а на самом деле это довольно приличное пространство, у многих людей в квартирах комнаты таких размеров.
Не успели Вера и Виола исчезнуть, как за драпировкой оказывается новое действующее лицо, тоже вышедшее из буфета. Это…
- Полина! - воскликнула я.
Крыжовников хмыкнул.
- Девушка ищет Сергеева. Богдан поручил ей найти Архипа. Девица бегает среди VIP-персон и спрашивает, не видел ли кто ее начальника.
Но в буфете толкается несметное количество народа, никто ни на кого не обращает внимания.
Наконец одна из певичек тыкает пальцем в сторону пожарных выходов:
- Вроде он туда пошел.
Секретарша открывает дверь, раздвигает занавески и видит картину: Архип, пнув как следует Волкова, уходит. Продюсер остается лежать на полу, он без сознания.
В мгновение ока в голове девицы вспыхивает план. Он кажется ей замечательным, а главное, его словно черт готовил, так удачно все складывается.
Минут двадцать назад к Архипу подбежала малоизвестная певичка Минна, очередной проект Волкова, и стала рассыпаться в любви к "Русскому радио". Сергееву пришлось вежливо кивать и улыбаться. Спев ему осанну, Минна достала из сумочки коробочку с ножом и торжественно подарила его Архипу.
- Специально заказала для вас у уникального мастера, - бодро врала Минна, купившая подарок в самом обычном магазине, - вот тут кнопочка, нажмите.
Архип машинально повинуется, выскакивает довольно длинное лезвие.
- Всегда носите его с собой, - квохчет певичка, - нож заговорен на удачу.
Она еще минут пять расхваливает копеечный сувенир. Сергеев покорно слушает, он не видит в ситуации ничего особенного. Во-первых, Архипу часто преподносят сувениры. Любой человек, занимающий начальственный пост, получает кучу ерунды: ежедневники, бутылки, календари, калькуляторы. Во-вторых, и это главное, неделю назад Архип отмечал день рождения, и ему еще за месяц до даты начали тащить подарки. Поток презентов не иссякал и после торжества. Поэтому Архип выслушивает Минну, старательно изображает восторг, а потом снова кладет нож в коробку и сует ее секретарше со словами:
- Убери, пожалуйста.
Минна с чувством выполненного долга уходит.
Секретарша кладет плоскую упаковку в барсетку, которая висит у нее на поясе, она собирается в свободную минуту отнести нож в кабинет директора.
И сейчас при виде драки в голове у Алины молнией вспыхивает мысль. Вот он, тот самый уникальный случай, который судьба дарит один раз в жизни. Надо убить Волкова сувенирным ножом, а потом свалить вину на Архипа. Сергеев вертел в руках подарок, изображая полный восторг, следовательно, на рукоятке должны остаться отпечатки его пальцев. Минна всучила хозяину "Русского радио" коробку, Архип сам открыл ее, вытащил будущее орудие убийства, осмотрел его, положил назад и отдал Алине. Следовательно, на самом ноже ее отпечатков нет. И Алина начинает действовать. Из барсетки она вытаскивает коробку, а потом салфетку. Алина девушка предусмотрительная, хорошо знающая, что за кулисами в туалетах никогда нет бумаги. На концерт она приехала прямо из офиса, прихватив для своих нужд пару салфеток. Правда, я точно не знаю, почему листочки розовой бумаги с надписью "Монте-Карло" оказались у нее в сумочке, но думаю, что не ошибаюсь в своих предположениях.
Я снова перебила Крыжовникова:
- Да любая женщина знает, что при себе всегда необходимо иметь либо пачку одноразовых носовых платков, либо несколько салфеток, либо кусок бумажного полотенца, скорей всего, ты прав.
- Алина берет салфетку, оборачивает ею ручку ножа и бьет Волкова. В удар она вложила всю свою силу, все желание изничтожить Архипа вкупе с "Русским радио", всю надежду на то, что отец, узнав, как поступила дочь, чтобы избавить "Русскую зажигалку" от конкурентов, мгновенно полюбит ее и станет уважать.
Волков перед смертью на секунду приходит в себя, бормочет что-то и умирает. Алина бежит в кабинет директора концертного зала "Рондо".
Алина очень хорошо ориентируется за кулисами - в "Рондо" часто устраивают концерты "Русского радио", - и еще девушка знает, что в кабинете директора Архип всегда оставляет свой портфель, и еще там имеется городской телефон. У Алины есть сотовый, но для осуществления задуманного ей нужен обычный аппарат.
Она кладет нож в кейс Архипа, потом набирает "02" и, слегка изменив голос, сообщает, что только что увидела, как один из хозяев "Русского радио", Архип Сергеев, убил продюсера Романа Волкова в драке ножом, который ему при большом скоплении народа подарила певица Минна. Совершив преступление, Сергеев спрятал орудие убийства в свой портфель. На требование сотрудницы милиции представиться Алина ответила:
- Я боюсь. Архип Сергеев очень влиятельный человек в мире шоу-бизнеса, а я начинающая певица. Если он сумеет выйти сухим из воды, то мне навсегда придется забыть о сцене. Считайте звонок анонимным, но все сообщенное мною правда!
Повесив трубку, Алина ушла в зал, образно говоря, она бросила спичку в стог сена и стала ждать, когда разгорится пожар. И он не замедлил вспыхнуть. Приехавшие по вызову сотрудники МВД нашли в портфеле Сергеева нож и допросили Минну. Та совершенно спокойно подтвердила:
- Да, я дарила этот предмет. Многие были тому свидетелями. А что, нельзя?
Ну и дело завертелось.
- Очень глупо было со стороны Архипа отрицать получение ножа, - вздохнула я.
Крыжовников скривился:
- Ему в тот день в связи с недавно прошедшим днем рождения насовали груду подарков. Архип на самом деле не помнил, кто что ему вручил. Просто брал очередное подношение, благодарил и отдавал Алине.
Дальше события развиваются так: Алина, убив Волкова, начинает нервничать. Все-таки лишить человека жизни непросто, и еще ей показалось, что на руки попала кровь, вот она и…
- ..потеряла сознание! - подскочила я. - Говорили, Витас на нее вылил бутылку воды, чтобы привести в чувство.
Сергей молча погладил бороду.
- Значит, Алина, вымыв руки, слегка успокоилась, оценила ситуацию, поняла, что не измазалась, и стала заниматься делами. Только она не знала одной очень и очень важной вещи. Ее, когда Волков, умирая, бормотал какие-то слова, видела Вера. Официантка к тому времени успела смотаться в гардероб, получить выволочку от метра и прибежать назад. Вера сразу понимает: девушка, стоящая к ней спиной, убила Волкова. И звать ее - Полина.
- Ну конечно! Роман же твердил: "п.., п… Полина", - воскликнула я, - Вера повторила Ане его слова!
Крыжовников вопросительно посмотрел на Бруно, тот серьезно сказал:
- Ты говори дальше! Похоже, она, того.., не в материале.

Читайте продолжение этой книги завтра.
Обсудить эту книгу можно ЗДЕСЬ