Белое радио: контрреволюционный эфир 1920-1930-х годов

Информационная война: газеты, листовки, агитаторы.

Гражданская война закончилась поражением антибольшевистских армий и эмиграцией из России. Но борьба красных и белых продолжилась в других формах. Проигравшим на полях сражений не удалось добиться военной помощи и новой интервенции европейских государств. И началась затяжная информационная война. На этом фоне белые офицеры в течение 1920-х гг. предпринимали время от времени террористические операции — в СССР забрасывали диверсантов, которые пытались разжечь потухшее пламя гражданской войны. Но главную ставку делали на силу слова — верили, что из-за тягот жизни при советской власти это подействует и народ восстанет.

Сначала эмигранты переправляли в СССР листовки и воззвания антисоветского характера: по почте, через «ходоков», агентов, через оказывающихся в Европе советских железнодорожников и моряков, среди которых вели агитацию. Литература шла килограммами. До середины 1920-х гг. это имело смысл. По данным ОГПУ, тысячи листовок и газеты попадали и распространялись в СССР. В 1924 г. через московский почтамт ежемесячно проходило 4−5 тыс. эмигрантских газет. Эсеровские «Дни», кадетские «Руль» и «Последние новости» регулярно публиковали антибольшевистские тексты и свободно писали о происходящем в России. В 1925 г. ОГПУ только в Москве в январе задержало более 9 тыс. газет и журналов, в феврале — 7 тыс. Однако энергичными усилиями на почте и границе чекисты уже к концу года остановили поток «заграничных контрреволюционных газет». Пришлось эмигрантам искать новый способ обращаться к русскому народу.

Братство Русской Правды: первые воины в эфире.

Непримиримые эмигранты, продолжавшие всеми силами борьбу с большевизмом, создали многочисленные организации в этих целях. Одна из них — Братство Русской Правды — имела до 1940 г. сильную ячейку в Латвии, неподалеку от границы с Россией. Среди «братьев» было немало монархистов, офицеров, а также священники, студенты, учителя и писатели. Мысль организовать отсюда радиовещание как будто лежала на поверхности.

Исследовавший историю БРП петербургский историк П. Н. Базанов пишет, что именно руководимые генерал-майором князем А. П. Ливеном «братчики» первыми организовали антисоветскую радиостанцию, вещавшую на СССР на русском языке (задолго до «Би-би-си», «Голоса Америки» и радио «Свобода» времен «холодной войны». Открыли ее в 1926 г. в городке Резекне (Режица) в доме на Садовой улице. Передатчик построил местный «Кулибин» — юный Всеволод Кудрявцев. Четыре года эмигранты передавали статьи из русских газет и журналов, издаваемых в Европе, а также новости. Проигрывали патриотические пластинки с национальными песнями. Если передачи устраивали днем, станция покрывала 1200 км, а ночью — до 2500 км. Так что владельцы приемников в Белоруссии и Псковской области могли наслаждаться запретным плодом — критикой большевизма.

Радио предлагало советским гражданам выходить на связь. Изредка кто-то из радистов армии и флота или просто радиолюбителей набирался храбрости и делал это: периодически «братчики» получали очень короткие сообщения вроде «Народ голодает, забирают хлеб» и т. п. Эмигранты прятались от латвийской полиции. Власти СССР не только глушили передачи (из-за этого приходилось часто менять волну вещания), но и требовали от Латвии не допускать деятельности антисоветских организаций на ее территории. Кудрявцев, обслуживавший станцию, на случай обнаружения даже обзавелся справкой об умственной неполноценности, чтобы избежать наказания. В начале 1930-х гг., когда «радиодиверсии» БРП благодаря новой мощной радиостанции усилились, латвийская полиция арестовала и выслала из страны нескольких «братьев». Станцию пришлось тайно вывезти в Ригу и там продать.

Правительство Чехословакии: союзник в радиоборьбе.

Но идея радиовойны не умерла. Время от времени появлялись проекты ее возобновления. К примеру, предлагали построить радиояхту, которая бы делала передачи на СССР из Черного и Балтийского морей; а эмигрант Борис Соколов намеревался начать вещание из Брюсселя. Но в следующий раз дорогостоящее дело эмигранты сумели организовать только в 1933 г. при поддержке Чехословакии. Отношения этого государства с СССР (который чехи не признавали до лета 1934 г.) были натянутыми, а эмигрантов принимали еще с 1920-х довольно дружелюбно. Министерство иностранных дел, помогая эмиграции, очевидно, рассчитывало что-то получить потом от СССР в обмен на прекращение «войны в эфире».

Как пишет историк М. Соколов, изучивший проект антибольшевистского радио в Праге, эмигранты считали, что в СССР более 1 млн приемников могут принять сигнал из-за границы. Причем владельцы их — в основном советская элита и служащие, то есть опора режима — есть лучший объект для радиовещания. Среди служащих надеялись найти разочарованных в советской власти (в этом эмигранты не ошиблись). А через них, — полагали борцы с большевизмом, — критика советской власти дойдет и до широких масс обывателей.

Вещание из Праги началось в 1933 г., когда и СССР передавал на Чехословакию на чешском языке коммунистические лекции. Радиоборьбу возглавил друг русских эмигрантов, человек, хорошо знавший Россию и бывавший там много раз — профессор Ян Славик. Его помощником и прекрасным диктором стал русский историк, либерал и участник Гражданской войны Борис Алексеевич Евреинов. Передавали сначала раз в две недели (а затем каждую неделю) по пятничным вечерам радиолекции по 20 минут. Славик и Евреинов раскрывали ложь советских властей, критиковали цензуру, фактическую отмену политических и гражданских прав и свобод, сообщали о рабском труде заключенных, о политотделах, советской науке, партийных чистках, сравнивали жизнь рабочих в СССР и в Чехословакии — зарплаты, цены, права. «На вывеске мы читаем «социализм», «рабоче-крестьянское государства», а за вывеской скрываются отвратительное крепостничество и всеобщий голод», — вещало радио.

Славик и Евреинов получали письма из разных городов России и Украины. Один слушатель писал, как «было приятно слушать о том, о чем мы не имеем права даже думать. Ведь у нас такой деспотизм, какого свет не видел». Люди жаловались на советскую власть и сообщали, что несмотря на ужасный шум в эфире из-за глушения пражской станции, ловили каждое слово Евреинова и сожалели о краткости передач. О глушении автор одного из писем написал: «Вы как-то говорили, что они боятся, и поэтому и мешают. Скажите им еще, что они трусы подлые, боящиеся правда и издевающиеся над мирным несчастным населением».

Пользующиеся успехом передачи не могли не вызвать гнев Москвы. В 1934 г. отношения с Чехословакией стали улучшаться, и чешский МИД заставил Славика критиковать СССР менее остро. А позднее вещание прекратилось. Эмигранты задумались о создании независимого радио. К сожалению, вдохновитель этой идеи — не нуждающийся в представлении А. И. Гучков — не успел ее реализовать. В 1935 г. он тяжело заболел, а в следующем году умер. Другие европейские государства поводов для ссор с СССР не искали, и до начала «холодной войны» новых радиопроектов не появлялось.