Военные эксперты о деле журналиста Сафронова: у него есть враги и в ОПК, и в правительстве, он мог больно задеть их в своих статьях

Советник главы "Роскосмоса", бывший корреспондент "Коммерсанта" и "Ведомостей" Иван Сафронов, которого ФСБ обвиняет по статье "государственная измена", за время своей журналисткой деятельности до перехода на работу в госкорпорацию "Роскосмос", написал множество материалов по теме военно-технического сотрудничества РФ, об оборонно-промышленном комплексе, о космической промышленности и безопасности страны.

Именно по этим темам материалы даже из открытых источников могут быть отнесены к "серой зоне", которая интересует контрразведчиков. А за последний год Сафронов писал о катастрофе атомной подлодки "Лошарик", о тайном присвоении главе Ростеха Сергею Чемезову звания Героя России, а также о нештатной ситуации с устаревшей ракетой на стратегических учений "Гром-2019" с участием президента Владимира Путина, о разгильдяйстве, из-за которого произошел пожар на авианосце "Адмирал Кузнецов", о первом крушении в истории истребителей Су-57, о контракте РФ и Египта на поставку десятков истребителей Су-35 в обход международных санкций...

Русская служба BBC опросила военных экспертов, попросив их прокомментировать обвинения в адрес советника главы "Роскосмоса", рассказать, были ли у журналиста высокопоставленные оппоненты, какая информация может являться гостайной в военной сфере, и может ли журналист сознательно или случайно получить к ней доступ.

Как говорит военный обозреватель Александр Гольц, если открыть закон о гостайне, то из него с удивлением можно узнать, что "к государственной тайне, например, относится штатное расписание, дислокация частей и так далее до бесконечности". То есть, по словам обозревателя, "при желании сообщение о том, что такая-то дивизия размещена в таком-то районе, и будет разглашением гостайны".

"Кстати говоря, инструкция относительно того, что является гостайной, тоже является секретной, это ведомственная инструкция. Выглядит это приблизительно так - журналист может раздобыть совершенно секретные данные, если так решит человек, которого он обидел своей публикацией или органы государственной безопасности", - говорит Гольц.

Военный эксперт отмечает, что Сафронова все это время проверяла ФСБ. "Но как мы знаем из последних публикаций в российской прессе, ФСБ представляет собой такую воронью слободку, где одно управление воюет с другим, и уж точно не будет делиться данными своих разработок. Там управление режима проверяло, а военная контрразведка вела разработку", - обращает внимание эксперт.

Главный редактор информационно-аналитического журнала "Арсенал Отечества", военный эксперт Виктор Мураховский объясняет, что журналисты вообще не имеют никаких степеней допусков к сведениям, составляющим гостайну. "Даже если ему его визави, о котором он пишет или у которого консультируется, имеет такой допуск, то журналист не может знать, составляют эти сведения гостайну или нет. Предварительная цензура у нас запрещена в СМИ. И органов соответствующих, куда надо присылать на проверку свои публикации, не имеется. Поэтому мне трудно представить, как журналист может формировать какую-то базу сведений, составляющих гостайну", - говорит Мураховский.

"Мы не знаем сути предъявленных обвинений, судя по всему, они касаются именно работы Вани в "Коммерсанте". Доказательную базу собирать на основе публикаций - это безумие. Не знаю, что они хотели найти или нашли в ходе обыска. Мы знаем, что у нас журналисты сотрудничают со многими зарубежными организациями, в общественном совете министерства обороны находятся журналисты, которые тесно сотрудничают с иностранными организациями. Ну и что нам теперь - всем руки за спины и идти добровольно сдаваться? Какой-то сумасшедший дом получается", - говорит главред "Арсенала Отечества".

Мураховский сообщил, что у Ивана Сафронова, которого он очень хорошо знает по совместной работе, "есть враги и недоброжелатели и в оборонно-промышленном комплексе, и в правительственных структурах".

"Возможно, он написал не то, что считается позицией какого-то органа в оборонке или в правительственных структурах. Или, как считают, сообщил какую-то недостоверную информацию, которая больно задела кого-то лично. Или какую-то структуру. Но если не задевать никого, то это не журналист, а флюгер", - говорит Мураховский.

Эксперт Российского совета по международным делам, военный обозреватель Илья Крамник утверждает, что иногда "технически журналист может получить доступ к сведениям, составляющим государственную тайну, бывают и такие ситуации".

Однако такое происходит в крайне редких случаях, как правило, при освещении специальных тем. Но в этом случае "все публикации, которые потом будут выпускать на основе этих сведений, проходят соответствующую цензуру".

"Подавляющее большинство журналистов, которые освещали тематику ВПК когда-либо, так или иначе сталкивались с конфиденциальными сведениями, естественно, не получая какого-либо формального допуска. Ситуация с делом Сафронова ужасная, разумеется. Проблема заключается в том, что сегодняшняя формулировка 275-й статьи уголовного кодекса ("госизмена") позволяет очень широко трактовать деяния. На ее основе можно привлечь практически любого, кто когда-либо имел отношение к информации по тематике обороны и безопасности, а потом обсуждал ее с каким-либо иностранным представителем, будь то журналист, военный эксперт, дипломат и так далее", - поясняет Крамник.

"Я не знаю - никто не знает, тем более что судебное заседание закрыто, - что именно вменяется в вину Ивану Сафронову. Но анамнез неблагоприятный, именно в силу того, что мы имеем дело с очень размытой формулировкой статьи, которая позволяет широкое толкование и привлечение к ответственности за практически обычную журналистскую деятельность. Могли ли у Сафронова быть недоброжелатели? Я думаю да. Даже зачастую относительно невинные вещи могут вызвать резкую реакцию. А Ваня зачастую высказывался по очень острым проблемам, и наверняка были люди, которые, скажем так, не во всем желали ему добра", - говорит эксперт Российского совета по международным делам.