Сладкие мальчики, рейвы и полная свобода. Как развлекались россияне, когда рухнул СССР

Закончились ли в России девяностые? Если судить по тому, как часто и в какой эмоциональной форме первое постсоветское десятилетие всплывает повсюду — от официальной риторики до массовой культуры, — ни в коем случае. Более того, за игру в девяностые, их символы, мифы и эстетику взялось уже и поколение, которое саму эту эпоху застало в лучшем случае младенческим краешком: вот Гречка перепевает «Люби меня, люби», а «Пошлая Молли» записывает кавер на Non Stop; вот Niletto рубится в Dendy и цитирует «Наутилус Помпилиус»; а вот Монеточка на чистом глазу пытается в своем клипе переснять фильм «Брат».

Но насколько хорошо мы действительно помним то время? По «Голубым огонькам» рубежа 2020-х и не скажешь, что выступающие на них мужчины и женщины возрастной категории «за пятьдесят» вообще-то тоже были в свое время фрешменами — и этим временем были именно девяностые, когда кто-то из нынешних старперов служил образцом стиля, другой изобретал новые жанры, третий возмущал публику почти артхаусными перформансами, а четвертый успевал параллельно с эстрадой замутить большой бизнес.

Чтобы разобраться, как именно проживалась такая важная для понимания современной России эпоха и кто олицетворял ее своими песнями, «Лента.ру» запускает сериал, посвященный отечественной поп-музыке девяностых. В первой серии — главные события, явления и артисты 1991 года: первые рейвы и первые рэперы, Газманов делает сальто, Тальков получает пулю, а самоощущение целой страны выражается словами «Больно мне, больно».

Клип года — «Отходная».

Пожалуй, самый удивительный клип года — «Отходная», сырой уральский психодел, в котором сборная лучших людей свердловского рок-клуба без сожалений отправляет в прошлое весь Советский Союз. Причем делает это... из будущего —начинается видео с натуральной кустарной футуристики, вдохновленной, судя по всему, «Звездными войнами» с пиратской VHS-кассеты: знакомый каждому киноману 1990-х гнусавый голос объявляет, что человечество достигло совершенства в звукозаписи, а в кадр влетает космический спутник. Чтобы послать не куда-нибудь, а в свежепереименованный Екатеринбург сигнал наступления нового времени — ту самую «Отходную».

Дальше начинается фирменная свердловская рок-шиза. Вячеслав Бутусов разменивает раздолбанную «пятерку» на армейский грузовик, превращая его в мобильную студию звукозаписи. Пантыкин из «Урфина Джюса» в одних камуфляжных трусах яростно наяривает на синтезаторе посреди филармонии. Максим Фадеев, корчась как рэпер Хаски, заводит на центральной площади групповой танцевальный флешмоб в духе клипов Майкла Джексона. Вадим Самойлов, прошедшись вдоль помойки, записывает космическое гитарное соло — чтобы тут же испариться. Все это, с одной стороны, не выдерживает никакой критики — с другой же, любую критику предупреждает: в финале «Отходной» Александр Новиков идеально хоронит ее саму лаконичным диагнозом «Скучковались, графоманюги!»

Добавим к этому емкому комментарию лишь одно: самым эффектным участником «Отходной» оказываются не фронтмены «Наутилуса Помпилиуса» или «Агаты Кристи», а царственно и молча всматривающаяся в камеру загадочная красотка по имени Лариса Смелова. Как она здесь оказалась? Ответ прост: Смелова была девушкой спонсора видео Сергея Кислова, который позже нанял для записи ее первого альбома Максима Фадеева — тем самым открыв будущему демиургу Линды и Глюкозы продюсерскую карьеру. После этого альбома Смелова перестала петь, а затем, как говорят, вышла замуж и уехала за границу.

Фрешмены года — «Кар-Мэн».

Первым продюсером группы «Кар-Мэн» был не нуждающийся в представлениях музыкант и знаменитый противник паспортного рабства Аркадий Укупник: 36-летний ветеран эстрады познакомился с 24-летним Сергеем Лемохом и 22-летним Богданом Титомиром еще в 1989 году и быстро понял, что в их случае главная задача худрука заключается в том, чтобы не мешать. В самом деле «Кар-Мэн» по большому счету уже были готовыми артистами — которым для достижения успеха не хватало малого: доступа в студию и денег на запись. Их-то Укупник Лемоху с Титомиром и предоставил. Те, в свою очередь, сами сформировали свой брутально-брейкдансерский внешний вид, сами же сочиняли музыку и ставили хореографию мгновенно становившихся модными танцев, которые эти песни сопровождали. Уровень свэга был не ниже, чем у современной новой школы рэпа.

Пели «Кар-Мэн» преимущественно о западных городах и странах — да так настойчиво, что по их репертуару можно было или преподавать географию, или формировать предложение турагентств: «Париж», «Лондон, гуд бай», «Дели», «Знойный Истамбул», «Моя девчонка из Америки». Попадание в запросы слушателей было точным — ведь любой советский человек начала 1990-х мечтал оказаться где угодно, лишь бы не в Советском Союзе. Само же название «Кармэн» придумал Сергей Лемох — и изначально в нем не было дефиса, потому что подразумевалась прославленная оперой Бизе цыганка Кармен. «Ну что это за отстой?» — по легенде, гласил ответ знатного фирмача Титомира, одной черточкой превратившего отстой в стиль: так несчастная цыганка трансформировалась в «человека-машину».

Слава группы «Кар-Мэн» продлилась всего два года по одной простой причине: Лемох и Титомир не выдержали испытание известностью. Они постоянно ссорились по творческим вопросам, а на гастролях никак не могли поделить групиз. В конце концов Титомир ушел к Сергею Лисовскому делать сольный проект и медленно, но верно превращаться в главного фрика всея Руси. Бренд «Кар-Мэн» остался Лемоху — и тот продолжает его эксплуатировать на многочисленных «Дискотеках 90-х».

Бывший выпускник ПТУ по специальности «слесарь-ремонтник» Женя Белоусов всегда хотел всенародной славы. Сначала уроженец Харьковской области прорвался к Бари Алибасову, продюсеру мальчуковой группы «Интеграл». Затем — через знакомую, которая работала на «Утренней почте», познакомился с бывшим барабанщиком ВИА «Поющие сердца» Виктором Дорохиным. Тот и решил делать из настойчивого и напористого кудрявого провинциала звезду.

Пел Белоусов прежде всего для тогдашних 12-летних девочек — на время став главным хитмейкером в захватившем страну жанре бесконечно жалобного попа: в моду благодаря «Ласковому маю» и его подражателям как раз вошли надрывные, приторные и прилипчивые песни про невинную любовь. Густо зачесанные красавцы все как один пели с экрана о девчонках-девчоночках, хрупкости цветов и невыносимой неотвратимости разлуки. Белоусов стал в этой плеяде перестроечных романтиков самым популярным — несостоявшийся слесарь буквально клал штабелями поклонниц целые стадионы, а стоявшим на его концертах оглушительным шквалом девичьего визга можно было поднимать мертвецов из могил.

Мода на жалобные песни и вьющиеся мужские кудри ушла, впрочем, так же быстро, как и появилась — и в тридцать лет Евгений Белоусов решил заняться бизнесом. Как сообщает газета «Спид-инфо», в середине 1990-х он закупил крупную партию водки в Прибалтике и повез продавать ее в среднюю полосу России — чтобы нарваться в Пензе на проверку от ФСБ и обвинения в контрабанде, а также нанесенный государству ущерб размером якобы в 10 миллиардов рублей. От уголовного преследования вроде бы удалось отмахнуться — но черная полоса для певца, который, по слухам, сильно запил, продолжилась. Всего через год Белоусов умер от инсульта.

Хит года — «Больно мне, больно».

Группа «Фристайл» — самый показательный пример того, как создавалась российская поп-музыка в начале 1990-х. Она была абсолютно циничным проектом Анатолия Розанова, в прошлом руководителя нескольких провинциальных вокально-инструментальных ансамблей, с распадом СССР заделавшегося продюсером. Розанов быстро прочувствовал веяния времени, переобулся, что называется, на ходу и без всякого стеснения начал клепать откровенную, смачную попсу. В чем сам же искренне и признавался.

Так, в одном из интервью Розанов вспоминал, как работал с певцом Михаилом Муромовым: «Я сильно удивлялся: почему ему люди устраивают овации, почему его так хорошо принимают? Песни-то примитивные. И когда я в очередной раз обсуждал это с Мишей, он мне сказал: "Надо делать такую музыку, чтобы люди могли ее слушать в туалете". И я ему ответил: "Миша, таких песен, какие пишешь ты, я могу сочинять хоть по десять штук в день, при этом особо себя не утруждая"». Сказано — сделано: за пару следующих дней Розанов написал самые примитивные песни, на какие только был способен. Исполнять их было суждено созданной Розановым после ссоры с Муромовым группе «Фристайл». Три первых ее альбома назывались одним словом: «Получите». Часть 1, 2 и 3. Что называется, распишитесь!

Звездой же сезона стал 28-летний первый фронтмен «Фристайла» Вадим Казаченко с незабвенным хитом «Больно мне, больно», песней, которая по своему чувственному надрыву и уровню отчаяния даст фору всему эмо-панку вместе взятому. Конечно же, емко отразившее настроения целой распадающейся страны название немедленно стало мемом — пусть и задолго до того, как свет увидело само слово «мем».

«Парк Горького» завоевывает Америку.

Самой успешной же на международном уровне отечественной группой, даже покорившей американские чарты, стал «Парк Горького», абсолютно продюсерский проект, который был детищем лидера группы «Цветы», внука знатного советского функционера Анастаса Микояна Стаса Намина. Можно даже считать, что «Парк Горького» был первым успешным бойз-бэндом русского происхождения — пусть он и притворялся рок-группой. 35-летнему Намину удалось понять, чего от новой России хочет Запад — а именно воплощения стереотипов. Поэтому для группы были изготовлены специальные гитары в виде балалаек, а ее логотип представлял собой серп и молот, сложившиеся в виде букв G P.

Сингл «Парка Горького» Bang плавал в течение двух месяцев в первой двадцатке, добравшись на одной из недель даже до третьего места в чартах. За этим успехом последовало логичное продолжение: группа поехала в первый большой американский тур. Но люди советские в вопросах бизнеса были полными профанами и еще не научились работать на перспективу — поэтому на гастролях, оставшись без присмотра продюсера, «Парк Горького» пережил революцию. Один из членов группы подговорил остальных разорвать контракт с Наминым — чтобы дальше делать бизнес самостоятельно (то есть, прежде всего перестать отстегивать продюсеру его долю). План оказался так себе — группу тут же отцепили от лейбла, а солист Николай Носков вскоре вернулся в Россию. Следующий сингл «Парка» Moscow Calling в Америке уже никто толком не заметил.

Олег Газманов делает сальто.

Первую славу Олегу Газманову принес его сын Родион — это именно он еще в советское время успешно выступал несколько лет с написанной родителем песней «Люси», пронзительным детским признанием в любви к одноименному белоснежному пуделю. Потом отцу стало очевидно, что гораздо интереснее самому быть звездой, чем делать звездой своего вдобавок стремительно растущего и превращающегося в подростка ребенка. Первыми хитами Газманова, исполнявшимися им самим, при этом были странные — другого слова и не подберешь — песни о ламбаде, Ямайке и Маугли. «Маугли-маугли, где ты теперь и где твои друзья?» — вопрошал певец в одной. «Ламбада-ламбада, музыка прибоя, ламбада-ламбада, танец на песке», — мечтал в другой.

Даже по тем временам подобный репертуар смотрелся несколько эксцентрично. О чем это? Кто будет этому подпевать? Кого всерьез волнует судьба Маугли? Нет ответа. Карьеру Газманова спас продюсер Александр Толмацкий — отец Децла увидел в певце потенциал патриотического артиста: надел на него шинель и заставил вернуть проданную Маше Распутиной песню «Эскадрон». «А как мне выступать на концертах?» — спросил композитор. «Короче. Надеваешь шинель и папаху. Понятно, да? Потом после второго куплета снимаешь шинель, крутишь ее над головой и делаешь сальто. Сальто сможешь сделать?» — ответил Толмацкий. Газманов смог.

Настоящей же легендой и любимцем всей страны Газманов стал, когда в честь августовского путча написал в 1991 году песню «Офицеры». Там были такие строки: «В ночь у Белого дома, зверь в последней агонии, накатившись, разбился на груди у ребят». Лучшие умы страны до сих пор гадают, какие офицеры имеются здесь в виду. Среди погибших во время путча не было ни одного офицера.

Убийство Игоря Талькова.

Игорь Тальков, выходец из «Электроклуба» Давида Тухманова, прославился благодаря написанной тем же композитором песней «Чистые пруды» — меланхоличная композиция с парадоксальным сочетанием московского краеведения и аккордеонной ностальгии в одночасье сделала певца новым лирическим героем эстрады. Еще неожиданнее стал последовавший за этим карьерно-идеологический поворот Талькова: он начал писать песни самостоятельно, ударившись в яростное политическое сопротивление. Эта трансформация не всем показалась искренней. Например, Андрей Макаревич говорил: «Пока на дворе стоял совок и у нормальных команд были проблемы, он пел исключительно про Чистые пруды. А после перестройки, когда все стало можно, вдруг таким смелым оказался…»

Как ни крути, никто, кроме Талькова, не писал на рубеже девяностых такие откровенные, такие зубодробительные в своем политизированном угаре песни. Одни только названия чего стоят: «Господа демократы», «Заискивание», «КПСС», «Полу-гласность», «Россия», «Собрание в ЖЭКе», «Страна моя в обломках», «Товарищ Ленин, как у вас дела в аду?» С репертуаром рифмовался и новый имидж Талькова, сколь выразительный, столь же и карикатурный: певец отрастил партизанский хаер, собранный вместе повязкой в духе Чака Норриса, не снимал с неизменно оголенной груди массивный крест, всем цветам в одежде предпочитал белый. Не менее эксцентричными были и клипы, а дополняли сценический образ пугающе отчетливые, даже пророческие намеки на скорую смерть в текстах: «А может быть, сегодня или завтра/Уйду и я таинственным гонцом/Туда, куда ушел, ушел от нас внезапно/Поэт и композитор Виктор Цой». Все это не могло не повлиять на его популярность — только выросшую после действительно не заставившей себя ждать трагической гибели Талькова.

Вообще, убийство Талькова из-за ссоры с концертным директором певицы Азизы — прямо в кулуарах сборного концерта русских звезд — было единственным убийством в отечественном шоу-бизнесе, связанным непосредственно с музыкой. Судите сами — в России, в отличие от Америки, больше не было артистов, погибших в какой-либо разборке. Проблемы со здоровьем, старость, несчастные случаи — да. Тальков же стал единственным исполнителем, которого убили на собственном концерте. Ему было 34 года.

Лика МС читает рэп.

18-летняя Лика МС под руководством продюсера Сергея Обухова стала первой, кому удалось протащить на отечественное телевидение самый настоящий (пусть и довольно примитивный) рэп. На дебютном альбоме, который так и назывался «Рэп», ей писали музыку Роман Рябцев и Леонид Величковский из «Технологии», а также Дмитрий Постовалов — будущий автор хита «Солнышко в руках». Почему эту музыку удалось протащить в телеэфиры, понятно — Лика МС выглядела насколько вульгарно, настолько же и неотразимо. Она одевалась исключительно в обтягивающее, а вместо бюстгальтера имела привычку вешать себе на грудь компакт-диски — образ, который высмеяли в своих выступлениях и пародиях все заметные комики того времени, а наиболее ярко и смешно это сделал Игорь Угольников.

Вообще, страшно даже подумать, сколько раз в России перепридумывали и пытались с нуля изобрести свой собственный, звучащий на русском языке рэп. Нам может казаться, что мода на хип-хоп вторглась в нашу жизнь всего лишь позавчера вместе с новой школой, татуировками на лице и разноцветными дредами. Но нет — рэп в России прожил уже несколько поколений, а начиналась его история на местной почве и вовсе больше 30 лет назад. В последнее время молодые люди все чаще пытаются услышать и в современной музыке отзвук девяностых. Что ж, проще всего разглядеть наше музыкальное настоящее в творчестве той же Лики. Она, как и современные контентмейкеры, тоже стремилась успевать за трендами — сначала была Ликой MC, затем стала Ликой Стар, потом преобразилась в Лику уже без всяких приставок. Из рэперши перековалась в техно-кобру, а вслед за этим — в типичную поп-певицу. Не то чтобы это помогло — карьера артистки давно приказала долго жить.

Социальный рэп веселит россиян.

Лика МС, впрочем, не была единственной, кто тридцать лет назад прививал россиянам любовь к рэпу — кроме нее, на телевидении рэп читали также комики. В 1991 году в эфир вышла популярная юмористическая программа «Оба-на. Угол шоу», ведущий и идеолог которого Игорь Угольников пытался создавать более-менее русский ответ Saturday Night Live — с обязательным для такого формата разнообразием комедийных скетчей. Одной из постоянных подобных рубрик стали и рэп-новости в исполнении вымышленной группы «Легкий бум».

Ее участником был Виктор Савюк, который в 1980-х организовывал дискотеки и выступал на них в роли МС. А вот после своей музыкально-телевизионной карьеры Савюк стал видным в наших широтах бизнесменом — это он, например, может считаться создателем легендарной приставки Dendy. Ну то есть, как создателем — скорее антрепренером: Савюк додумался взять японскую NES и импортировать ее в Россию под новым названием, тем самым сколотив состояние. Не менее серьезным человеком стал в итоге и Угольников: он близко дружит с бывшим министром культуры Владимиром Мединским, а также как сценарист и продюсер снимает патриотическое кино в собственной кинокомпании «Военфильм». Ее фильмы, такие как «Брестская крепость» и «Батальонъ», не обходятся без премий РВИО.

А за несколько лет до Dendy и за два десятилетия до «Батальона» Савюк читал в шоу Угольникова такой вот социальный рэп:

Что вокруг: свободный рынок,
Развитой социализм,
Феодальная деревня
Или типа коммунизм?

Это рок, это ток,
Это социальный шок.
А я смотрю программу «Время»,
И от нее мне хорошо!

Дискотека года — Gagarin Party.

25 декабря 1991 года с флагштока Кремля спустили флаг СССР и подняли российский триколор. Всего за 11 дней до этого в павильоне «Космос» на ВДНХ прошел первый и последний большой рейв в советской истории. На вечеринку собрались не только меломаны и богема, но и все московские мажоры и дети номенклатуры. Как писала газета «КоммерсантЪ», это были люди, которые могли отдать 500 рублей за входной билет и еще 200 рублей за бутылку шампанского. «Эксперты Ъ в области эротики отмечают самое большое собрание красивых девушек в столице именно на Gagarin Party, где, помимо прочего, отчетливо пахло марихуаной», — рассказывало издание. В это же время группа «Комбинация» пела песню про «два кусочека колбаски», а в магазинах еду давали по талонам — 10 яиц, 2 бутылки водки и килограмм сахара в месяц на человека.

Впрочем, в историю отечественного рейва Gagarin Party вошла вовсе не недоступностью, а напротив, первым подлинным столкновением русского человека с настоящей клубной культурой. «Представьте себе. Ты заходишь в павильон, там, вдалеке все мелькает светом и лазерами, ты слышишь музыку, и чем ближе подходишь, тем явственнее ощущаешь эмоции. Была ведь самая разная публика. Многие вообще не понимали, куда они попали. Поначалу люди довольно напряженно себя вели, а потом, видимо, прочувствовали атмосферу, и началось. Мне в какой-то момент стало просто плевать на проблемы, поскольку эйфория крышу пробивала», — вспоминал о вечеринке в интервью Mixmag один из ее организаторов Михаил Воронцов.

Концерт года — «Монстры рока» в Тушино.

28 сентября в Тушино прошел беспрецедентный фестиваль «Монстры рока» с участием Metallica, Pantera, AC/DC — а также представлявшей отечественный металл группы Э.С.Т. С идеологической точки зрения это была чистая пропаганда — праздник в честь капитуляции Советского Союза в холодной войне, организованный американской компанией Time Warner, чтобы отметить «победу сил демократии над империей зла большим концертом». Наше правительство согласилось и быстро нашло организаторов. Промоутером был бизнесмен Борис Зосимов, а организационной частью занимался Сергей Лисовский.

Если же отвлечься от бэкграунда, то «Монстры рока» стали мероприятием беспрецедентным как по уровню участников, так и по царившей на них атмосфере: советской молодежи было все равно, в честь чего именно в Москву привозят Metallica и AC/DC — она просто была рада возможности увидеть кумиров живьем, что еще за год до того было решительно невозможно себе даже представить. На фестиваль, что неудивительно, ехали со всей страны — и для тех, кто добрался, он стал воспоминанием на всю жизнь. Да что говорить — есть немало людей, которые появились на свет из-за того, что родители познакомились на «Монстрах рока».

Не обошлось, впрочем, и без подлинной монструозности — в полном соответствии с названием концерта. «На "Пантере" народ завелся, а на "ЭСТе" начал буйствовать. Милиция стала их теснить. А люди дорвались до свободы и не соглашались, что их теснят. И начали реагировать. С задних рядов полетели бутылки. Град бутылок. Кому-то из этих людей не повезло. Попали бутылкой, она разбилась, кровь… Многим милиционерам расхерачило голову, и они стояли залитые кровью. Это выглядело ужасно стремно, было жалко и зрителей, и милиционеров. Некоторые повели себя безобразно, начали дубинками избивать этих детей глупых, ногами их пинать», — вспоминал один из организаторов концерта Эд Ратников.

«Лесоповал» придумывает русский шансон.

Не секрет, что русский шансон в его нынешнем понимании начался с группы «Лесоповал» — причем ее создателем и идеологом был не кто иной, как советский поэт-песенник Михаил Танич, автор нетленки «Жил да был черный кот за углом». Черный кот, к слову, надолго стал маскотом Танича и в 1990-х: его можно увидеть как в клипе «Лесоповала» «Я куплю тебе дом», так и в «Узелках» еще одной подопечной поэта Алены Апиной. Но вернемся к «Лесоповалу». Почему именно такое название? Все просто: Танич в сталинские годы был репрессирован по статье «Антисоветская агитация» — и шесть лет в прямом смысле слова валил лес в лагерях.

Фронтменом группы стал композитор и певец Сергей Коржуков, который сочинял музыку на стихи Танича и пел. Бывший фельдшер скорой помощи, певший в ресторанах Коржуков познакомился с поэтом в конце 1980-х — как раз, когда тот искал солиста для своего нового проекта. «Лесоповал» при этом исполнял шансон в его классическом понимании — простые песни для простых людей, без какой-либо уголовной поэтики, без мусоров и без воров в текстах. В сущности — просто поп-музыка без мишуры и гламура. Именно таким был репертуар «Лесоповала» по крайней мере в первые годы его существования. В 1994 году в возрасте 35 лет Сергей Коржуков погиб, выпав из окна своей квартиры в Москве, — и в дальнейшем его группа стала все дальше и дальше уходить в так называемый блатняк.

Рок-кавер на гимн СССР.

И все же главное событие 1991-го — это смерть Советского Союза. Одним из свидетельств того, что теперь стало можно то, о чем раньше было даже нельзя помыслить, стала еще одна затея уже упоминавшегося в этом тексте шоумена Игоря Угольникова: он собрал самых разных отечественных звезд в своем шоу «Оба-на» и записал вместе с ними блюз-рок кавер на гимн СССР. Еще парой лет ранее это смотрелось бы возмутительно — а теперь страны не стало, и ее старый гимн потерял свое прежде сакральное значение. Можно даже сказать, что в интерпретации Угольникова прослеживается и уважение. Парадоксально, но он как будто начал первым ностальгировать по СССР — причем сразу после распада страны.

Фото: Валерий Христофоров / ТАСС
видео: Youtube / Lenta.ru / ИСТОРИЯ РУССКОЙ ПОП-МУЗЫКИ: 1991