Ольга Громова, основатель радиостанции «Орфей»: «Пусть «Орфей» вещает на весь мир!»

Первый генеральный директор радиостанции «Орфей» рассказала «Культуре» о том, как появился этот уникальный проект.

Ольга Анатольевна Громова — первый генеральный директор радиостанции «Орфей». Она — тот человек, благодаря которому «Орфей» не только состоялся и расцвел, но и выжил, уцелел в тяжелые для культуры девяностые годы. Тогда от великого советского радио, в культурной его части, без преувеличения, не осталось и следа. Исчезли, как Атлантида, Литдрамвещание и Детская редакция Всесоюзного радио, не стало создававшейся десятилетиями постановочной культуры, погибли записи спектаклей. Был убит строившийся многими поколениями радийщиков, востребованный слушателями художественный мир, в значительной степени скреплявший страну — радио создавало пространство, объединявшее Москву и самые глухие деревни. А «Орфей» живет. То, что это стало возможным, самое настоящее чудо. Мы поговорили с Ольгой Громовой о прошлом и настоящем этого проекта.

— Вы начинали в Гостелерадио СССР — какое место там занимала классическая музыка?

— Я пришла в Гостелерадио СССР во время его расцвета, когда музыкальное вещание возглавлял великолепный профессионал Геннадий Константинович Черкасов, а в музыкальной редакции радио работали выдающиеся мастера, знатоки своего дела. Чтобы попасть туда на работу, надо было окончить либо Гнесинский институт, ныне это Российская академия музыки, либо Консерваторию, то есть получить самое лучшее советское высшее музыкальное образование. Возможно, оно было и лучшим в мире.

Классическая музыка являлась одним из приоритетов. В Гостелерадио музыкой занималась Главная редакция музыкального вещания. Мы готовили музыкальные программы для всех каналов радио: для Первой программы, для музыкального «Маяка», Третьей и Четвертой программ. До девяностых годов культурой было пронизано все, в отличие от нынешнего времени, когда есть ощущение, что она находится в резервации. Кроме телеканала «Культура» и газеты «Культура», какие СМИ профессионально освещают эту тему? Раньше же культура наполняла и пронизывала все средства массовой информации.

Помните замечательный советский фильм «Весна на Заречной улице»? Сталевар Савченко, которого играл Николай Рыбников, приходит к учительнице, в которую влюблен. Та говорит: «Подождите секундочку» — включает радио и слушает Второй концерт Рахманинова...

Это не только сцена «для кино». Это реальный факт. Так было на самом деле. Таких примеров миллион. Открытие Конкурса Чайковского транслировали первые каналы! И телевидения, и радио. На них же освещались все значимые музыкальные классические мероприятия, звучали концерты из Большого театра и Большого зала консерватории, из зала Чайковского, шли прямые трансляции из концертных залов Риги, Вильнюса, Еревана, Тбилиси, да всех союзных республик. Существовал четкий график, и по вечерам слушатели и зрители смотрели качественные, хорошие концерты классической музыки, спектакли. Это было обычным явлением. Человек включал радио и попадал на Чайковского или Рахманинова, на Баха, или Вивальди... Имена великих композиторов, названия произведений знала вся страна. Да что там говорить, знали по именам солистов Большого театра, выдающихся музыкантов страны: Козловского, Лемешева, Собинова, чуть позже Архипову, Вишневскую, Рихтера, Гилельса, Докшицера, Кнушевицкого… да разве можно всех перечислить!

— А в коня ли был корм? Советский просветительский культурный проект был очень мощным, сопоставимым с ликвидацией безграмотности, — но было ли это усвоено? Появлялась ли в результате у людей тяга к культуре?

— Можно сказать, что я занималась этим вопросом профессионально, не только из-за того, что долгое время возглавляла радиостанцию «Орфей», но и потому, что прошла специальное обучение. Гостелерадио было построено так, что его сотрудники каждые три года оканчивали университет, факультеты профильного института по разным направлениям. Сейчас повышать свою квалификацию, насколько я знаю, не является обязательным требованием для работников радио.

Что касается воспитания слушателей, то я могу вам ответить словами Владимира Познера, который говорил, что если по телевизору постоянно показывать, скажем так… лошадиный круп, то он станет телезвездой. Это важный момент. Существует мнение, что СМИ отражают желания слушателей и зрителей. Я же убеждена в обратном — в том, что СМИ формируют эти желания.

Простите за тавтологию, но слушатели хотят слышать то, что они любят. А любят то, что знают. А знают то, что им транслируют. Если они знают Чайковского, то они любят Чайковского. И хотят его слушать. Так круг замкнулся…

Более десяти лет я проработала в самых популярных программах Всесоюзного радио: «В рабочий полдень» на Первой программе и «По вашим письмам» на «Маяке» в Главной редакции музыкального радиовещания. Когда я туда пришла, там работали мэтры. Не могу не упомянуть Людмилу Ивановну Дубовцеву, потрясающего профессионала, во многом сделавшего эту передачу. Отделом заведовал Всеволод Васильевич Тимохин, там работали прекрасные редакторы Галина Гордеева, Екатерина Улановская, каждое из этих имен — слава и гордость нашего радио.

Так вот, мои слова подтверждают письма слушателей, которые мы тогда получали. Представляете себе огромные мешки? Целые мешки писем регулярно приходили в редакцию. Письма писали учителя, военные, рабочие, студенты, школьники — все слои населения. В половине из этих писем была просьба включить в программу произведение классической музыки. Заметьте, эти просьбы приходили не на профильное радио.

— И это тоже ушло под воду, как Атлантида…

— Я думаю, что ничего под воду не ушло. Людям по-прежнему нужна культура. Можно напомнить о том богатстве, которое лежит рядом с ними. Кто захочет смотреть на стекляшки, если есть бриллианты?

— Кто же им об этом напомнит?

— А вы полагаете, люди об этом забыли? Доступность к концертам, к хорошей музыке в прекрасном исполнении в настоящее время есть. Информация востребована. Другое дело — это надо правильно подавать, рассказывать, образовывать, заинтересовывать.

Очевидно, что мы идем к лучшему, и я очень позитивно настроена. Сейчас происходит много хорошего, и мне кажется, что задача «Орфея» — это развивать и поддерживать на должном уровне.

— Почему вам кажется, что мы идем к лучшему?

— По роду своей деятельности я много общаюсь с молодыми людьми. Вижу их светлые глаза, желание сделать что-то позитивное. Сейчас появилась целая тенденция, тренд: востребованы программы и передачи, которые было бы не стыдно слушать вместе с детьми. Этот запрос идет снизу, от слушателей. Например, несколько лет назад команда, организовывавшая интернет-радио для всей семьи, попросила меня им помочь. В результате родилось радио «Гамаюн» — очень светлое, сказочное радио для детей и их родителей, понимаете, — объединяющее радио. Оно дает только добрые новости, только светлую музыку. Я работаю с молодыми и вижу, что сегодняшним слушателям свойственно стремление к «свету», к знаниям, к чему-то вечному, нужно им и классическое искусство...

— В девяностые, когда «Орфей» боролся за жизнь, у меня были совершенно другие ощущения. Казалось, что все гибнет, и многого, в том числе и того, о чем стоит пожалеть, действительно не стало. А «Орфей» отбился, выдержал — и победил. Он не потерял ни зоны распространения, ни эфирного времени. Как это произошло?

— В девяностые годы под ударом оказалась вся отечественная культура, не стало исключением и радио. Нас, радиостанцию «Орфей», били с двух сторон: и как радио, и как культуру. Выжили мы потому, что поначалу высокое телерадионачальство не интересовалось «Орфеем», по сравнению с ТВ и большими радиоканалами мы были им не интересны. Ну а позже, когда и до «Орфея» дошли руки, нас поддержали слушатели, музыканты, общественные деятели. Мы выжили только потому, что спасали и себя сами, и объединили всех, любящих классическую музыку…

— Как это происходило?

— В 1994-м правительство решило сократить время вещания государственных радиостанций. «Орфей» должен был пострадать больше других, его эфирное время уменьшалось на восемь часов в стуки. Утром 8 августа 1994-го был запущен «пробный шар» — «Орфей» отключили с шести до одиннадцати часов утра. Тогда нас поддержали — огромная моя благодарность деятелям культуры и коллегам! Газета «Труд» опубликовала открытое письмо Георгия Свиридова, Александры Пахмутовой, Оскара Фельцмана, Сергея Слонимского, Юрия Саульского, Владимира Шаинского, Михаила Плетнева, Евгения Колобова, Евгения Нестеренко, Элисо Вирсаладзе, Натальи Гутман, Наталии Шаховской, Веры Дуловой, Евгения Евтушенко, Марка Масарского, Владимира Дашкевича, Вила Мирзаянова, Олега Галахова и других — всего 35 подписей… Действенные, ставшие событиями статьи в поддержку «Орфея» написал блестящий журналист Сергей Бирюков.

Еще одно слово восхищения я бы хотела сказать... Тогда, в 1994-м, нас спасли еще и связисты. Благодарю руководителей ОРТПЦ (областных радио и телевизионных передающих центров), всех наших коллег-связистов, восхищаюсь их мужеством, выдержкой, подлинной высокой культурой и благородством. Низкий вам поклон. Именно связисты не дали в девяностые развалить государственную сеть радиовещания...

В тот момент, когда ситуация достигла пика, я решила встретиться с Александром Николаевичем Яковлевым — общественным и политическим деятелем, академиком, историком, дипломатом, тогда он руководил всеми электронными СМИ. Задача у меня была запредельная — убедить его не только не сокращать вещание, а, наоборот, укрепить «Орфей» и поднять его юридический и финансовый статус. И это удалось сделать, что в тех условиях можно считать настоящим чудом.

Еще одной действенной помощью стало участие в судьбе «Орфея» Олега Александровича Виноградова — управляющего делами «Останкино». Таким образом, объем вещания был сохранен, статус «Орфея» стал подобен «Маяку». Выше статуса государственные радиоканалы в то время не имели...

Вот еще несколько примеров.

Первого апреля 1997-го года государственный Телерадиофонд официально отказался предоставлять радиостанции записи для эфира. Тогда нас спасли слушатели — они понесли на «Орфей» собственные пластинки…

В том же апреле 1997-го радиостанция «Орфей», наряду с другими государственными радио — «Радио России», «Радио-1», «Маяком», «Голосом России», и «Юностью» — получила уведомления о скором отключении своих передатчиков. Наши солидарные обращения во все инстанции не дали никакого результата. Тогда руководители всех перечисленных СМИ приняли решение — на час прекратить вещание государственных радио.

1997 год. Практически одновременно с отказом Телерадиофонда предоставлять «Орфею» записи, работу радиостанции пытался заблокировать ГДРЗ — Государственный Дом радиовещания и звукозаписи. Наш родной дом, ставший отдельным самостоятельным предприятием, так же как и Телерадиофонд, стал требовать с «Орфея» деньги. В случае неуплаты он грозил выселить радиостанцию из здания. В течение нескольких недель руководство дома опечатывало наши кабинеты, не пуская сотрудников на рабочие места. Но и в таких условиях мы продолжали делать программы и записи, проводить концерты.

В 1998 году с ГДРЗ — особо охраняемого объекта — по чьему-то неведомому распоряжению была снята милицейская охрана. На всех входах встали частные охранники, не пускавшие сотрудников на рабочие места. Пройти в студию удалось нашему диктору, операторам эфира и мне. Вещала из здания в тот момент, по-моему, одна радиостанция «Орфей». Само здание ГДРЗ могло в считанные часы перейти в другие и явно не государственные руки.

Пришлось предпринимать экстраординарные меры. Я безмерно благодарна Анатолию Сергеевичу Куликову, тогда министру внутренних дел РФ, именно его усилиями удалось спасти здание.

Время было очень сложным. Сейчас это не так просто понять, но в девяностые годы разрушить «Орфей» можно было за один день. Он ведь и радиостанцией-то поначалу не был, а оставался отделом внутри огромного Гостелерадио, которое тогда рушили, разваливали частями. Что стоило уничтожить крошечный и беззащитный «Орфей»?

— Те, кто работал на советском радио, люди особого склада и крови: радио было для них чем-то большим, чем работой…

— Да, бывших радийщиков не бывает. Я пришла на радио на должность младшего редактора, потом стала редактором, затем старшим редактором, прошла каждую служебную ступеньку до главного редактора — генерального директора. Мы получали хорошую по тем временам зарплату, но люди работали не ради денег. Они выкладывались полностью. Как только могли. Мотивировать их было не нужно. Иногда даже приходилось говорить: «Прошу, отдохни!» У нас были случаи, когда диктовали в эфир из реанимации. Удивительный авторитетнейший редактор Алексей Евгеньевич Шнейдер работал буквально до своей смерти.

У нас был прекрасный коллектив, каждый человек на «Орфее» был уникален. Не могу не назвать заслуженных работников культуры Марину Леопольдовну Ельянову, моего первого заместителя Ольгу Николаевну Золотцеву, ангела-хранителя «Орфея» Светлану Гаврилову, художника звука Юрия Цветковского, прекрасных редакторов Елену Панфилову, Ладу Аристархову, Татьяну Сидорову, Фаину Коган, дикторов — заслуженную артистку России Фаину Лихачёву, Евгения Терновского, Алексея Ковалёва… В газете всех не упомянуть, но я благодарна каждому! Постаралась каждого вспомнить в своих мемуарах о том времени, фрагменты книги «Великое отечественное радио «Орфей» выложены на фейсбуке.

— «Орфею», наверное, помогало и то, что его слушателями, ценителями классической музыки оказались те, кто возглавляет страну.

— Евгений Александрович Примаков слушал «Орфей»: я с ним беседовала, он очень нам помог. Валентина Ивановна Матвиенко тоже наш слушатель, она фактически спасла радиостанцию в 1999 году. Геннадий Андреевич Зюганов отстоял «Орфей» в 1996-м, и всегда помогал Станислав Сергеевич Говорухин — ему отдельная моя вечная благодарность! Я много раз видела на концертах классической музыки тех, кто сейчас находится у руля нашей страны. Это высокообразованные, культурные люди. И отсюда тоже рождается мой оптимизм.

— Не стала ли сейчас классическая культура признаком разделения общества на страты? Есть родители, которые могут вкладывать деньги в воспитание и образование детей. Их учат и классической музыке. У них часто те светлые глаза, о которых вы говорили, и это тесно связано с тем, что им нескучно на классических концертах. Классическая культура создает людей иного качества. Классическая музыка, среди прочего, формирует нейронные связи и межполушарные взаимодействия, и дети оказываются более приспособленными к размышлениям, к жизни и карьере. А те, в чьем детстве этого не было, находятся в заведомо проигрышной стартовой позиции.

— В советское время в стране существовала широкодоступная сеть музыкальных школ, школ искусств. Мы видим, что начинается возрождение. Сейчас собираются увеличить количество таких школ, дать им преференции, развивать финансирование.

Это действительно очень важно, потому что невозможно переоценить пользу от занятий музыкой. Разница в развитии между занимающимися и не занимающимися в музыкальной школе детьми видна невооруженным глазом.

Вот десять пальцев — первым надо сыграть тихо, вторым громко, третьим «легато» — связно. А четвертым «стаккато» — отрывисто. Это архисложная задача. Правая рука к тому же играет одно, левая рука — другое. Ноги в это время нажимают на педали. Это только техника звукоизвлечения.

Помимо техники, вы должны задействовать следующий уровень — свою чувственную сферу. Далее вы должны включить сознание, создать образ. Играть на фортепиано, просто нажимая на клавиши, как на кнопки, у вас не получится. Да, а еще вам придется подключить к этому душу…

В старину на Руси были целители. Делая человека цельным, они возвращали ему здоровье. Цельными можно сделать людей и через классическую музыку: она формирует те образы, которые ведут к здоровью. Если вы играете, слушаете правильную музыку, вам, кроме радостного состояния духа, бонусом идет и здоровье.

Так или иначе это относится ко всей классической культуре.

Поэтому я хочу поблагодарить коллег, работающих во всех отраслях культуры. Не только в музеях, театрах, оркестрах, но и на радио, телевидении, в отделах культуры газет и электронных СМИ. Упорство и мужество тех, кто не сдается, восхищают. Сейчас им сложно, их труд заслуживает огромного уважения.

Я очень рада, что радиостанция «Орфей» существует и по-прежнему остается источником света. В свое время мы создали запас прочности, которого хватило надолго: собрали потрясающий коллектив, создали фонотеку, стали представлять Россию на международной арене — в Евросоюзе и в ЮНЕСКО, организовали массу фестивалей, долгоиграющих проектов, спасли библиотеку Гостелерадио СССР... Все это работает до сих пор.

Я желаю коллегам на «Орфее» процветания и радости от работы! Пусть на радиостанции звучит хорошая музыка, пусть ее становится больше. Пусть увеличивается количество слушателей и зона вещания. Пусть «Орфей» вещает на весь мир!

Ведь классическая музыка — это духовный хлеб, без которого нельзя полнокровно жить.