Игорь Азовский: В ряде городов мы наших столичных конкурентов обходим в несколько раз ...

«Афиша» продолжает публиковать большие интервью с руководителями самых популярных музыкальных радиостанций страны. В этом выпуске — Игорь Азовский, программный директор радио DFM.

— Вы согласны с тем, что DFM — это такое радио, которое слушают студенты на домашних вечеринках, перед тем как пойти в клуб вроде Fabrique или Zona, и это радио, которое играет в круглосуточных магазинах и такси, чтобы продавцы, охранники и водители не спали. Или это про что-то другое совсем?

— Справедливо. И про что-то другое совсем. Это действительно массовая и самая популярная радиостанция среди молодежи. Здесь не только студенты, здесь еще и школьники, а верхняя граница нашей аудитории — где-то до 35 лет. В ряде городов мы наших столичных конкурентов обходим в несколько раз, находимся в тройке лидеров среди всех радиостанций.

— А что за столичные конкуренты?

— Ну здесь радиостанций много, не буду даже перечислять. Идет борьба скорее на уровне менеджеров — кто креативнее, кто ярче. Мы к конкурентам относимся с глубоким уважением, но нашу радиостанцию они особо не беспокоят, потому что мы прекрасно понимаем, в каких условиях мы работаем, и только преумножаем количество городов, где есть DFM — в настоящий момент их 860. Вообще, любой успех программного продукта должен быть монетизирован. Все упирается в деньги. Если продукт удается монетизировать, если он приносит достаточное количество денег, то этот продукт, безусловно, успешен.

— А вы изначально бизнесмен или танцор?

— Скорее танцор полупрофессиональный. То есть я начинал в свое время как радиоведущий. Это было в 1997 году. Радиостанция называлась «Милицейская волна». Она только-только открылась.

— Вы учились по линии МВД?

— Нет, я учился в Московском институте стали и сплавов, но до диплома, к сожалению, дело не дошло. А закончил я Московский гуманитарно-экономический институт. Я юрист по профессии. Вряд ли мне это помогает в моей нынешней работе, хотя с вопросами авторского и смежного права приходится сталкиваться ежедневно, потому что станция, играющая ежедневно огромное количество ремиксов, ремейков и так далее, вынуждена за этим следить. Так вот, после «Милицейской волны» был очень яркий период — работа на радиостанции РДВ под руководством Алены Масуренковой, которая сейчас занимается радиостанцией «Кекс FM». Я работал с Тиной Канделаки — подносил ей компакт-диски, когда стажировался и учил пульт. Вряд ли Тина меня вспомнит, да и я…

— Вы уже остыли к ней?

— Я подостыл, да. Тем не менее был эпизод такой. Стас Садальский, Катя Новикова, Безумный Макс — радиостанция очень неплохо себя чувствовала в тот момент. Но руководству в одночасье пришла мысль, что много денег не бывает. Радиостанцию решили переформировать во взрослое радио, а мне самому поступило предложение из города Костромы — возглавить оставшуюся сетевую радиостанцию РДВ. Потом я вернулся в Москву, работал в ВГТРК — три года был программным директором радио «Юность». Я считаю, что молодым людям, мечтающим о карьере на радио, очень полезно пройти такую школу в государственной радиостанции — там сама атмосфера многому может научить. Например, у нас в коридоре висела доска позора, мы так ее называли, на которой с завидной частотой обновлялись имена и фамилии людей, которые делали грамматические ошибки и делали ошибки в ударениях. Крупными буквами: «Иванов» — и список слов, в которых были сделаны ошибки в эфире, скажем, «Маяка».

— Вы там какие реформы провели? Запретили в эфире Надежду Чепрагу?

— Да нет, этого там уж не было давно. Ни Надежды Чепраги, ни Софии Михайловны Ротару, ни Аллы Борисовны Пугачевой. Там было все подряд, что имело хоть какое-то отношение к так называемой молодежной культуре. Это радио представляло собой некий набор авторских программ, которые были закреплены за каждым конкретным ведущим.

— И они там делали все что хотели?

— Да, то есть не было какой-то генеральной политики.

— А вот R’n’B на «Юности» благодаря вам завелось?

— Да, но дозированно. «Юность» же долгое время вещала на УКВ, и когда мы только готовили ее к выходу на FM, на Большой земле было повальное увлечение этой музыкой, притом только программные директора разбирались в ней как в таковой. Когда ее всюду стали ставить в бешеном количестве, народ просто не понял, что это такое. Все привыкли к понятным текстам, к понятным словам, а тут все такое извращенное, все такое ломаное и красивое. Мы сделали «Юность» данс-радиостанцией. «Юность» стали слушать, она с последнего места в рейтинге переместилась на пятое с конца, и мы это как личную победу расценивали.

«Everybody dance now» — это был первый пункт моей программы»

— Насколько я понимаю, до вашего прихода на DFM было разделение на региональный эфир, танцевальный, и столичный, который был как раз про поп-музыку и R’n’B. А вы сделали так, что эфир стал единым, только танцевальным. Почему вы решили, что так будет правильно?

— Мы, программные директора, имеем больше возможностей, чтобы куда-то ездить, общаться с коллегами, — и наш кругозор, безусловно, шире, чем индустрия и чем слушатели. Мы должны смотреть вперед, что будет завтра, что будет послезавтра. У нас была задача утанцевать, затанцевать DFM. Мы выбрали за основу слоган «Everybody dance now» — это был первый пункт моей программы. И все изменения в эфире я выстраивал соответственно. Было очевидно, что данс будет в тренде. А сейчас, кстати, тот же R’n’B тихонько возвращается — вы посмотрите, какие новинки мы видим в эфире. Flo Rida, Pitbull и так далее — их еще вчера можно было спокойно отнести к одному из направлений R’n’B. Это нормально, это эволюция от обезьяны к человеку, назовем это так.

— Если кратко прокомментировать превращение «Динамит FM» в DFM, то что произошло?

— «Динамит» — это была данс-поп-радиостанция. Очень вовремя и очень качественно сделанная. Это был действительно флагман для своего времени, это была радиостанция, на которую равнялись и которую хотели укусить многие конкуренты. Но DFM — совершенно другая станция, она не менее кусача, в хорошем смысле слова. И мы свою поляну и свою аудиторию так просто отдавать не собираемся.

— Когда вы продумывали сценарий этой новой танцевальной радиостанции, вам не хотелось примерить модель BBC Radio 1 — массового национального радио с мощной андеграундной культурой, которое рассказывает о музыке для стадионов, но еще и какие-то образовательные цели перед собой ставит. Или такое радио в России невозможно?

— Если мне не изменяют познания, то BBC Radio 1 — государственная радиостанция. В отличие от них мы должны делать продукт, который будет коммерчески успешным и легко монетизируемым. Тем более мы в составе медиагруппы, где есть разные радиостанции, которые выполняют разные задачи. Так что мы не брали за основу BBC Radio 1 или еще какие-то модели. Какие-то элементы — может быть.

— Вплоть до начала-середины нулевых эфир многих станций строился от личности ведущего. Слушатели знали, что диджея Грува надо ловить на таком-то радио, диджея Фонаря — на таком-то.

— На «Динамит FM».

— Так вот, люди слушали диджея с именем, потому что им было важно, какую музыку он сам выбирает, и что-то в меру увлекательное про нее рассказывает. Сейчас диджей — это такой дружелюбный парень (или девочка), который вовремя подбадривает слушателя, но никакой собственной точки зрения как будто не имеет.

— Культура меняется. Люди становятся разборчивыми. Люди становятся образованными, избирательными, капризными. Вот какое радио было раньше, буквально десять лет назад? Это что-то такое космическое, что-то такое волшебное. Люди, которые там работают, — это легенды. Сейчас все совершенно по-другому. Сейчас аудитория должна выбрать среди пятидесяти с лишним кнопок в Москве именно тебя. А в идеале — забить тебя в первые шесть в своем автомобиле. И ты для этого должен много чего сделать. Потому что в силу наличия интернета, телевидения, спутникового телевидения, у людей есть возможность послушать почти все что угодно. В том числе BBC Radio 1, совершенно спокойно через интернет. Поэтому сейчас гораздо сложнее работать.

— То есть вам как руководителю нет смысла нанимать какого-то капризного диджея с именем, который может проспать эфир, просить какие-то другие деньги, — лучше просто взять какого-то милого человека с подвешенным языком?

— Знаете, был эпизод в начале моей работы в должности программного директора DFM, когда нам пришлось расстаться с рядом давно работающих диджеев. Именно по причине отсутствия дисциплины. Они очень расслабленные парни. Я с глубоким уважением отношусь к их заслугам, их нельзя не учесть. Более того, на одном из наших ближайших фестивалей «D-скач 90-х» мы это обязательно отметим, и они обязательно будут приглашены. Захотят они прийти или нет — это уже второе дело. У меня есть акционер, который от меня требует реализации программы монетизации, это нормально. Я считаю, что успех любого продукта состоит из 24-часового вещания. Но в целом, если я получал на протяжении какого-то длительного времени двухгодичной давности миксы, ну неужели это правильно, когда у уважаемого диджея играет старый микс? Вот нам и пришлось расстаться с рядом персонажей. И привлечь других ребят, которые приняли новые правила и стали по ним работать. Хотя есть у нас один из старослужащих, один из динозавров, которого мы очень любим — это диджей Коля.

— А вы можете как-то коротко сформулировать эти правила игры?

— Если ты уезжаешь куда-то, ты обязан предоставить свой микс свежим, актуальным, и твой программный директор должен знать, где ты. Ничего сверхъестественного здесь нет.

— У вас есть ведущий, которого зовут Большая Танцевальная Мышь, — это кто придумал?

— Однажды наш диджей Андрей (в простонародье Володя, он же теперь Мышь) в одной из подводок к песне произнес «Я танцевальная мышь». Я просто влетел в диджейскую «Все, чувак, с завтрашнего дня ты будешь Большая Танцевальная Мышь». И мы с ним начали работать в этом направлении. И на сегодняшний день это один из самых узнаваемых диджеев нашей страны. И реально между БТМ и DFM стоит знак равенства.

— В сетке раньше была заявлена передача «Спокойной ночи, голыши» — «релаксация и ощущение Лазурного берега». Куда она делась?

— Это воскресный эфир с легкой музыкой. Название я придумал — и я же запретил. Теперь передача называется «Lounge Hall».

— У вас есть еще блоки новостей, я хотела узнать, как вы выбираете темы. Вот недавно был такой набор: одна косметическая марка выпускает специальные «карандашики для глаз» к 14 февраля, ученые выяснили, что женщины переедают из-за подружек, в Лондоне поставили умные мусорные баки. Это запросы рекламного отдела плюс легкая, необязательная информация с миру по нитке?

— Надо посмотреть, о каком карандашике идет речь, тогда я смогу ответить, имеет это отношение к коммерческому отделу или нет. Но главное — мы не информационная радиостанция. Мы музыкально-развлекательная. Говоря простым языком, было бы неплохо, если бы мы людей чем-то развлекали. От музыки нон-стоп человек устает. Есть служба информации DFM, состоящая из трех милых барышень, которые и выбирают новости.

«Народ сам выбирает, с кем ему комфортней пить кофе»

— Давайте про музыку, наконец. Глядя на хит-парад DFM, понимаешь, что в России среди молодежи по-прежнему популярен прогрессив-хаус, стадионный транс, чуть-чуть дабстепа и певица Нюша.

— У меня есть музыкальный редактор, мой заместитель Сережа Никифоров. Вот этот человек ежедневно собирает музыку по всему миру. Мы смотрим все. И интернет, и мировые чарты, и у кого что «Вконтакте». А потом уже на уровне какой-то интуиции выбираем треки для эфира.

— Из русских исполнителей к успеху на вашем радио пришла — на данный момент — одна певица Нюша. Что в ней есть такого, что ей позволяет конкурировать в эфирных чартах с Рианной?

— Во-первых, почему у нас сравнительно немного русской музыки: мы работаем в составе Русской медиагруппы, я подчеркиваю. И у нас есть флагманская радиостанция, которая блестяще справляется с задачей обработки и донесения до слушателя русской музыки, — это «Русское радио». Что касается того, почему не у всех получается так, как у Нюши: это проблема отечественного продакшена в целом. Просто людей, которые работают с Нюшей, мы хорошо знаем: ее папа, Владимир Шурочкин, сам имеет богатый опыт на сцене, смотрит на то, что происходит в мире, и пытается это все реализовать через проект под названием «Нюша». Он хорошо знает, как сегодня должны выглядеть артисты, как должны сниматься клипы, какие должны быть стилисты, как должна звучать Нюша. Но и с этим не все так просто: мы радиостанция все-таки подвижная, танцевальная, мы просим, чтобы это тоже учитывали. Вот, например, последний сингл Нюши у нас играет в ремиксе.

— Продолжая тему русских артистов: у вас в эфире постоянно играют диджей Smash и диджей Bobina. А вот есть, к примеру, группа Tesla Boy, есть диджей Японец, есть некие коллективы, востребованные аудиторией Пикника «Афиши» (вроде группы Narkotiki). Как вы с этим миром соотноситесь, звучат такие артисты у вас?

— Отношусь к ним с уважением, но нет — не звучат, потому что какое они имеют отношение к слогану «Everybody dance now»? Вообще, знаете, есть такое мероприятие — «Кубана», проходит в Краснодарском крае. И там как раз очень такой яркий лайн-ап, то есть от Noize МС до Infected Mushroom. Я там побывал и впечатлился: то, что у нас называлось субкультурой, теперь превращается в массы. Молодежь идет туда, где ей нравится: к DFM, к Noize или к Tesla Boy. Но кого-то больше, кого-то меньше. В этом вся разница. Мы не лезем на поляну рок- и хип-хоп-культуры, условно говоря.

— А за русскими интернет-станциями вы следите? Вот у молодежного сайта Look At Me есть свое радио — это для вас не звоночек, не сигнал?

— Для меня в принципе звоночек и сигнал — это интернет. И про что вы говорите — Look At Me — я обязательно посмотрю после интервью, что это такое. Вообще, все упирается в поддержку. Если у этого портала появится серьезная поддержка, увеличится число пользователей, тогда это будет, наверное, заявка на что-то. Но мы и сами не стоим на месте и развиваем свои радиостанции.

— В аэропорту Шереметьево есть одна кофейня, которую я не терпеть не могу, — в ней всегда невероятно громко играет ваше радио.

— Я ее знаю! И очень люблю эту кофейню в Шереметьево — в том числе за то, что там громко играет DFM. А вам бы чего хотелось?

— Лучше, чтобы там вообще ничего не играло. Я их даже несколько раз просила притушить громкость — но это не помогает.

— Ну вот видите, народ сам выбирает, с кем ему комфортней пить кофе. Наверное, чем-то держим. Магнитом каким-то.

— Но вы же согласны, что DFM — это не совсем музыка для общественного пространства?

— Нет, не согласен. Это как раз музыка для большого пространства, для поддержания тебя в тонусе. Это музыка для активного человека, для дня. И, конечно, для вечера. Но вечером у нас немного иная аудитория, которая хочет поколбаситься.

— То есть вы и после работы, вечером, DFM слушаете — в машине, дома, — не устаете?

— Я слушаю DFM 24 часа в сутки. И это знают все мои сотрудники.

Екатерина Дементьева, www.afisha.ru