Владимир Соловьев: "Я безумно сильный человек!"

"Русский курьер", 28.07.2004
Ирина Виноградова

После съемок очередной своей программы "К барьеру" ведущий канала НТВ Владимир Соловьев всякий раз проделывает одни и те же простые движения: из студии он отправляется в свою гримерную и укладывается там плашмя, животом вниз на широкий черный кожаный диван. В окружении стилистов, редакторов и администраторов в этом положении он некоторое время спит, причем никто - упаси Боже! -не вправе его тревожить. Таков вот ритуал, да и просто жизненная необходимость: съемки - штука чрезвычайно напряженная, требующая полной самоотдачи, и после каждой своей эфирной вахты Соловьев выглядит как выжатый лимон ...
Я вежливо постучалась в гримерную и, не дождавшись ответа, вошла. Мне показалось, что спящие ока Соловьева приоткрылись, он меня увидел, однако виду не подал и как бы продолжал потчевать. "Он спит", - прошептала мне гример. Спит - так спит, подожду. Я села в кресло – и вот тут Соловьев уже по-настоящему проснулся.После формальных приветственных речей мы приступили к разговору…

- Владимир, смотрю, вы отдыхали. Как вообще ваше здоровье?
- Замечательно! Здоровье - это категория профессиональная, поэтому им я занимаюсь профессионально, иначе невозможно работать. Во-первых, очень много спорта, во - вторых, надо внимательно смотреть за тем, что ешь, внимательно относиться ко сну, как бы мало его не было, наконец, уважительно относиться к своему телу, и тогда тело с уважение отнесется к тебе.

- Если не секрет, как планируете свой день?
- Каждый мой день не похож на другой. Утренние эфиры начинаются в 7 утра, поэтому я встаю в 6:00. 4 раза в неделю вечерние передачи, поэтому раньше чем в 1:00, в начале второго я спать не ложусь. В субботу с утра я играю в футбол, после каждого радиоэфира я качаюсь в спортзале. Очень много спорта, работы, общения с людьми – и все это мне очень нравится.

- А люди не надоедают?
- Нет, если б они надоедали, я бы моментально перестал заниматься тем, чем занимаюсь.

- Вы религиозный человек?
- Я верю в Бога, но я небольшой поклонник разнообразных церковных учреждений, отношусь к ним более чем скептически.

- К чему за последнее время вы стали менее чувствительны?
- К обидам, к мнению окружающих. Мне глубоко безразлично мнение очень многих людей, критиков и коллег. Очень мало тех, чье мнение мне важно.

- Это, наверняка, родственники.
- Из родственников мне чрезвычайно важно мнение моей мамы. Из профессионалов – мнение Саши Левина, продюсера. Я естественно уважаю мнение своего начальства. И моих близких друзей, которые занимаются бизнесом, но которые имеют правильный взгляд на многие вещи. И есть ряд моих друзей в параллельном бизнесе, скажем так: Андрей Макаревич, Леонид Ярмольник, Оксана Ярмольник, к их мнению я тоже всегда прислушиваюсь. Хорошо, что мы друг от друга не зависим: мне ничего не надо от Андрея, Андрею ничего не надо от меня. Мы познакомились в очень зрелом возрасте: Андрей слушал меня по радио, и ему понравилось, что я говорю. И он подошел ко мне на празднике "Серебряного дождя", мы познакомились и стали очень много времени проводить вместе.

- Надо же, все телевизионщики жалуются на нехватку времени, а дружба ведь - вещь с точки зрения времени весьма затратная…
- Мы всегда находим время для общения с Андреем, Леней и с Оксаной. Тусовки я ненавижу. Обычно встречаемся в ресторанах или дома у Лени, у Андрея или у меня. Но у меня реже, потому что дома ребенок маленький…

- А к мнению жены вы не прислушиваетесь?
- Гораздо меньше. Это не значит, что я к ней плохо отношусь или не люблю, нет. Просто я хорошо понимаю, что она все видит по-другому. Если она скажет: "Мне это не понравилось" - я не подумаю: "Да, она права". К маме я прислушиваюсь не потому, что она моя мама. Просто я имел возможность на протяжении длительного периода времени убедиться в аргументированности и справедливости ее доводов.

- Сами вы часто обижаете других людей?
- К сожалению, да. При этом я не стараюсь обидеть человека, я лишь высказываю недовольство каким-то его проявлением. И это трагедия любой публичности: если ты высказываешь мнение, ты невольно обижаешь, во-первых, тех, кто с ним не согласен, и, во-вторых, конкретных адресатов твоей критики.

- Вы способны предать?
- Я вообще никогда не предаю, для меня предательство – категория неприемлемая. То есть в моем личном кодексе чести такого понятия нет.

- Значит, если не вы – то вас, обычно так?
- А что я родина-мать, чтобы меня предавать?

- А ваше плохое настроением может создать неудобства окружающим?
- Я достаточно трезво мыслящий человек, чтобы впадать в жесткий пессимизм и всех им отравлять.

- Что у других пользуется уважением, а у вас лично – нет?
- Это вопрос естества: если естество гнилое, то и проявление его гнилое. Неслучайно кто-то решает быть Комиссаровым или Отаром Кушанашвили - для них это естественно, это их личный выбор, а для меня это неприемлемо и недостойно.

- Но вы тоже шоу-мен, даже, может, только не до конца реализованный.
- Я реализован во всем, в чем хочу. Все, что хотел, я сделал: шоу я вел, концерты я вел, я захотел петь - и записал диск. Мне вот неинтересно его издавать… То есть если я хочу проявить свою "шоу-менскость", я хожу на ряд программ, где мне дается такая возможность, начиная с "В нашу гавань заходили корабли…" Просто на ТВ ты же не можешь делать все сразу.

- Вам свойственно самолюбование?
- Вообще нет, я отношусь к себе жестко и гораздо критичнее других. Многим то, что я говорю, представляется как безапелляционная точка зрения. Но я просто не объясняю, как я прихожу к тем или иным выводам. Это особенность мышления: я очень быстро думаю и быстро читаю. Когда я в школе работал преподавателем – алгебры, геометрии, физики, астрономии, - там был свой закон: ты должен решить задачу в несколько раз быстрее, чем твои ученики. Этот же закон работает в эфире: он очень сжат, поэтому я выдаю не весь алфавит, а говорю только "А" и "Я". Кто успевает, тот понимает.

- Что-то вам в себе не нравится: есть у Соловьева недостатки?
- Их много, и я нахожусь в постоянной борьбе с ними. Начиная с внешних проявлений, в частности, меня не устраивает мой вес, который удалось сейчас более или менее нормализовать, и заканчивая какими-то поступками.

- Самое яркое проявление человеческой глупости, по-вашему, в чем состоит?
- В том, что люди много говорят. Если б они не говорили, глупость была бы не столь заметна. Вот когда человек спит, в нем сложно увидеть глупца. Как только он начинает бормотать и шевелиться, он гораздо глупее становится.

- На сколько лет вы себя ощущаете?
- Я никогда не пытался молодиться, я ощущаю себя на свой возраст. Бороться с возрастом просто смешно, это законченный идиотизм! Надо просто наслаждаться тем возрастом, в котором пребываешь. А зачем все время быть молодым? Важны здоровье, ум, образование, а не то, сколько тебе лет. Во мне от ребенка осталось любопытство, мне по-прежнему как-то все очень интересно. Мне люди вообще очень интересны.

- Только иногда вокруг их слишком много.
- Да нет, их никогда не бывает слишком много. Да это нормально, это часть профессии, ничего страшного. Люди пришли на передачу, им важно, чтобы я уделил им внимание, они думали, они готовились задать вопрос, услышать ответ. Как я могу проявить свое неуважение к ним? Я им обязан уделить время: ну а вдруг в этой аудитории был бы я, маленький, или мой сын, или мои родители, и какой-нибудь ведущий позволили бы себе неуважительно к ним отнестись?

- А вы всегда вежливы?
- Всегда вежлив.

- Вы способны любить тех, кто не любит вас?
- Конечно, в этом основное правило любви. Как в отношениях с любимой женщиной: ее надо любить настолько, чтобы позволить ей не любить тебя. Никогда не надо любить в человеке отражение своей к нему любви.

- И в любви вам никогда не делали больно?
- Мне никогда не делали больно просто так. Я всегда, значит, сам был виноват.

- Что вам в женщине больше всего нравится?
- То, что она женщина. Все: начиная от первичных половых признаков и заканчивая так называемым женским интеллектом, который, я считаю, выше мужского. Я считаю женщину творением гораздо более совершенным, чем мужчина. В том числе потому, что над женщиной господь дважды потрудился: сначала над глиной, чтоб появился Адам, а потом от Адама появилась Ева. А над мужиком - один.

- Что вас привлекло в жене?
- Это вопрос какой-то внутренней алхимии. Я просто полюбил. Я с ней познакомился на съемках клипа "Крематория" – я дружу с Арменом Григоряном. Она снималась в его клипе, а он меня пригласил помочь… Загадка в ней была какая-то.

- Кем вы хотите, чтобы стали ваши дети?
- Да я от них вообще ничего не хочу! Хочу, чтобы они были счастливы так, как они понимают счастье. Чтобы они по-максимому избежали зла этого мира и были здоровы. Кем они захотят быть - я буду только счастлив им в этом помочь. Я очень люблю своих детей и очень горжусь ими, прекрасные дети! Так получилось, что они не от одной жены. Но я всегда был женат на очень достойных дамах и у меня такие же достойные дети. У меня их пятеро. Вот совсем недавно родилась девочка - она очень милый ребенок, ей скоро исполнится год! Старшая дочь, Полина, сейчас ищет себя в этой жизни, определяется, куда поступать, я пытаюсь не вмешиваться и жду, пока она определится сама, а я уж дальше ей помогу. Саша, сын, надеюсь, поедет учиться в Ирландию, он много чем занимается: и горным велосипедом, и брейк-дэнсом, у него очень хороший английский, как у всех моих детей, он блестящий актер. В чем-то очень похож на меня. Дочь Катя – просто гений. Она и музицирует, и сочиняет, режиссер она хороший, очень-очень творческий человек. Катя 91-ого года рождения, Поля – 86-ого, Саша – 88-ого. Даниил, он… ну у меня все дети гении, но Даня!.. Он такой великий манипулятор маленький. Он очень хорошо понимает, как себя с кем вести: как с дамами, как с мужчинами - по-мужски. Обожает машины и очень не любит, когда их разбивают в фильмах. Очень за них переживает. Все они друг на друга не похожи и вместе с тем видно, что все они братья и сестры.

- Все люди в жизни играют…
- Да никто в жизни не играет!

- Ну, бросьте, "жизнь - игра…"
- Да мы же взрослые люди - чего играть-то! Это меня раздражает в актерах - когда они пытаются играть, не понимая, что играть не надо. Надо просто живьем все делать. В этой жизни играть не надо, и актерство – это глупость. Хороший актер в жизни не играет. А наши современные актеры все время играют, потому что они жизни не знают, в этом их трагедия. Они знают свое Театральное училище, а не реальную жизнь. От этого они все на сцене… такие колоссально наивные!

- Но ведь защитные маски должны какие-то быть?
- Лично мне не от чего защищаться. Я очень сильный человек, я просто безумно сильный человек! Потому что я убежденный человек: я верю в то, что я делаю и никогда себе не вру. Я себя никогда не обманывал, мне за себя не стыдно. Для меня это очень важно.

- Когда журналист говорит, что он не врет, это настораживает.
- Я никогда не вру. Это принципиальный для меня момент. Я очень уважаю свою профессию и себя в ней. Я поэтому не позволяю каких-то сказок про продажность. Я очень высокооплачиваемый журналист, а не продажный. Ко мне сегодня подошли с предложением: "Слушай, а можно попасть к тебе на эфир, люди очень хотят, денег готовы дать". А если это интересно – денег не надо, за деньги я не буду, потому что, если я взял деньги, я что теперь должен его расцеловывать, даже если он конченый негодяй?

- Неужели вы никогда не берете интервью у тех, кто вам не нравится?
- Беру, но тогда я проявляю свою позицию. А денег с подонков мне не надо, я занимаюсь журналистикой, а не деньгами. И я вообще в денежном отношении достаточно удачный человек. Я когда занимаюсь бизнесом, очень хорошо зарабатываю. У меня был завод по производству дискотечного оборудования, я вообще много чем занимался: и консультировал, и…

- Да вы же Остап Бендер!
- Нет, я не Бендер, я другой. Я занимался честным делом, а не вымогательством. Кстати, и он знал много относительно честных способов зарабатывания денег…

- А вы всегда поступали честно?
- В России нельзя поступать честно и заниматься бизнесом: я считаю, что власть бесчестна, поэтому придумывает бесчестные законы. Все другие законы я никогда не нарушал. Но здесь речь о другом: я просто всегда занимался тем, что что-то создавал. Понимаете, мужик должен создавать.

- А тогда женщина что должна делать?
- Она должна делать все хорошо. Она отнюдь не должна жить только семьей, детьми, мужем.

- А чем сейчас занимается ваша жена?
- Она психолог - недавно закончила психологический факультет МГУ.

- А на что безумное вы способны?
- Что такое "безумное"? Для общества все, что я делаю – безумно. Спросить у Березовского в лоб: "Это вы убили Листьева?" - это безумно или не безумно? Безумство, когда тебе предлагают деньги, чтобы ты не поднимал тему о тарифах, а ты ее все равно поднимаешь, хотя тебе в прямую угрожают убийством?

- А вас это не испугало?
- Нет. Смерть не страшна, страшно бесчестие. Ведь это ты с собой договариваешься, падение вниз начинается не со дна пропасти, а с первого маленького неуверенного шага в ее направлении.

- А что ответил Березовский?
- Березовский долго говорил. Он ответил, что нет, не он.

- А скучно вам от чего бывает?
- Мне никогда в жизни не было скучно ни от чего.

- Вы любите быть среди людей, значит, без них вам скучно?
- Нет, я думать люблю, а чтобы думать, нет необходимости в чьем-то присутствии. И когда я был маленький, мне никогда не было скучно. И моим детям кстати никогда не бывает скучно!

- А в детстве вы случайно не были бунтарем-одиночкой?
- Да меня всегда любили в обществе. Я никогда не страдал от его отсутствия. Мне всегда было легко: есть общество – мне хорошо, нет общества – тоже не страшно!

- Вы всегда были лидером?
- Никогда об этом не задумывался. Наверное, да. Я никогда себя не выпячивал как лидер. У меня всегда было свое мнение, которое могло совпадать с чьим-то или не совпадать.

- Но таких людей коллектив обычно отвергает.
- Меня коллектив всегда обожает. Я не помню ни одного случая, чтобы какой-то коллектив меня исключил. А что мне? Я всегда с радостью признаю таланты других людей и считаю одним из своих главных и ярко выраженных достоинств то, что я вижу таланты других людей. Я всегда с радостью готов помочь им себя раскрыть. Я абсолютно независим, я совершенно не жадный человек.

- Вы льстите часто?
- Да я постоянно это делаю, и с радостью. Я просто не считаю это лестью: если я вижу, что у человека что-то хорошо, я тысячу раз скажу ему, какой он молодец. Я за него буду радоваться. Мне приятно, что вокруг меня находятся удачные, приятные, состоявшиеся люди, и мне не нравится, когда у людей неприятности: я всегда стараюсь им помочь.

- Когда вы отдыхаете, что делаете?
- Пишу книгу, сплю, ем, хожу по магазинам и обязательно в музеи.

- По каким магазинам?
- А по любым: мне просто нравится эта суета. Нравится смотреть, как работают продавцы, как они радостно пытаются тебе что-то продать, смотреть на людей, которые пытаются купить… Движение моды. Это же целая индустрия настроений!

- А вы что хотите купить?
- Ничего не хочу, мне просто нравится за всем этим наблюдать.

- А какое ваше последнее наблюдение за людьми?
- Вы думаете, у меня есть такая специальная книжечка, на которой написано "Наблюдено"? (Смеется). Нет, такой у меня нет. Я написал книгу о том, как правильно питаться и похудеть.

- А вы, как настоящий мужчина, умеете драться?
- О да. У меня третий дан по каратэ, я выступал за сборную "Динамо". Чего-чего, а драться я как раз умею и всегда умел. Вдобавок мой отец - мастер спорта по боксу. Я вел секции, много выступал, и в Америке тоже. Так что с этим вообще нет проблем.

- А уличные драки были?
- Да, конечно, я же на Филях вырос. Я даже недавно дрался: какой-то идиот попытался задать мне вопрос с жестким намеком на мое еврейское происхождение. Но дракой это нельзя назвать: просто я его вырубил – и все.

- Для вас важнее дом или работа?
- Что важнее: левая рука или правая? Работа и дом – это часть и проявление меня, это все "Я" в определенных предлагаемых обстоятельствах! И я не собираюсь жертвовать ничем одним ради другого. Дом и работа – это суть и проявление меня как личности. Нельзя быть дома хамом, а приходить на работу и становиться таким интеллигентным, таким прямо ласковым. Нельзя. Это как в личной жизни: если ты в общении хам, то и в постели идиот. Чудес не бывает.

- Вы ни разу не были хамом?
- Никогда не был и не буду. Отличительная черта хамства – это неуважение к родителям, в этом же определение хамства, да? А я очень люблю и уважаю своих родителей. Я могу быть резким, жестким, настаивать на своей точке зрения, но при этом я никогда не был и не буду хамом.

- Ваши близкие не жалуются, что вы мало уделяете им времени?
- Жалуются, конечно. Но вся прелесть телевидения в том, что они могут не волноваться: через некоторое время я буду очень много уделять им времени. Телевидение, оно несколько лет есть, а потом – нет. И для меня кстати в этом нет никакой трагедии.

- А говорят, что телевидение – это наркотик, с него не уйдешь так просто, по желанию. Может, у вас еще не было такого длительного периода вне телевидения?
- Был у меня такой период. Я, знаете ли, ушел в свое время с Первого канала. Потом Саша Левин позвал меня на шестой: не позвал бы – не вернулся. Потребность была не в том, чтобы свою морду видеть…

- А в чем?
- "Глаголом жечь сердца людей"! Если бы такой задачи не было, я бы до сих пор сидел на "Первом", лизал бы начальственные задницы, кричал бы, что все, что делает Эрнст – гениально. Это правда: многое из того, что он делает, - очень талантливо. Но вместе с тем есть вещи, которые мне кажутся абсолютным злом. Это касается внутренней цензуры, политики .

- Интересно, Вам классическая музыка нравится?
- Мне нет. Я могу 15 минут высидеть, потом мне становится безумно скучно. Я лучше не в концертном зале, а дома ее послушаю. Я этим не горжусь, это мой недостаток, - но просто так есть! Я не схожу от этого с ума.
Так и здесь: когда я сделал интервью с Березовским, мне позвонил Евгений Киселев и сказал, что это лучшее интервью, которое он видел в своей жизни. Кстати, он никогда не спрашивал меня, кого я собираюсь снимать. Он это узнавал, только когда включал телевизор. Это меня дико подкупало! Да, я могу дико ошибиться, но я как автор имею на это право.

- А что вы не умеете в своей профессии?
- А я что не умею, то не делаю. Я вот задницы лизать не умею, и льстить не умею в эфире нужным политикам. Не умею подлецам говорить, что они прекрасные, замечательные люди.

- По-моему, вы все-таки говорите им, что они подлецы, но делаете это в какой-то вежливой форме, что ли.
- Есть разные "жанры" разговора. Есть жанр, когда я задаю вопросы, и тем, как я их задаю, я высказываю свое отношение. Есть жанр, когда я вступаю с людьми в полемику, и тогда я уже начинаю их прессовать.

- Вы обычно очень ласково их прессуете.
- Потому что я не хам. Они читают меня очень жестким журналистом, потому что я говорю о сути. Сказать человеку, что ты подонок и мерзавец, - это элементарно. Но это не значит, что ты прав. А вежливо и спокойно спросить, во сколько денег вам все это обошлось, сколько денег вы заплатили за место в Совете Федерации, и он знает, что я знаю ответ, - вот это другое дело. Вежливо спросить, например, Жириновского, считает он или нет патриотами России тех, кто отрезал пальцы сыну Явлинского, и заставить его на этот вопрос ответить – это вежливо? Да. Но это равноценно приговору. Чтоб быть сильным, не надо хамить. Хамство, оно всегда от слабости. Истерия, она от слабости.

- А что вас злит, что приводит в негодование?
- Когда черное называют белым, ложь, подлость, продажность. Меня приводит в негодование решение, при котором пенсионер получает надбавку в 30 рублей. Я с Путиным когда встречался, там с этого все и началось: был круглый стол и я просто сказал, что нельзя врать, что люди могут жить на ту зарплату, которую им платят. А он согласился, но сказал, что мы это сейчас же не можем изменить. И все равно врать нельзя. Кстати Путин мне очень понравился. У меня правда создалось ощущение, что человек много хочет, но находится в окружении, которое делает все возможное, чтобы… ну и хотите, мол, себе дальше!

- Интересно, почему Путин так всем нравится?
- Во-первых, он не всем нравится. А нравится он тем, кто с ним общался, потому что он тебя слушает, он безупречно вежлив и он слышит то, что ты говоришь. Другое дело, что потом начинаешь все-таки смотреть на него как на политика: а осуществляет ли он обещанное? "Познайте их по деяниям их". Меня возмущает, когда, прикрываясь именем Путина, творится колоссальная пошлость.

- Что вы имеете в виду?
- "Идущие вместе", вступление всех – насильственное в том числе – в партию "Единство", когда любом чиновнический беспредел прикрывается именем, интересами Путина.

- Вы не спрашивали Путина, знает ли он об этом?
- Но это идиотизм, спрашивать об этом президента."Вашим именем прикрывается беспредел…" Путин в принципе прекрасно все знает, он трезвый, абсолютно реалистичный человек. И поэтому огорчает, что он принимает эти правила игры.

- А о чем бы вы с ним еще хотели поговорить?
- Обо всем, о чем я хотел, я с ним поговорил. Да я думаю, миллион людей с ним об этом говорили. Речь всегда об одном и том же: о том, что должна быть национальная идея. На мой взгляд, она в том, что врать не надо. Любовь к народу подразумевает отсутствие ему вранья. А наше все правительство, в том числе и Путин, считают, что народ пока не готов к этому. "Мы его очень любим, но к благополучию он не готов, вороватый народец! Но мы его любим, народец, и мы ему когда-нибудь сделаем хорошо!" Вообще мне симпатичны люди, которые сейчас в правительстве, мне только кажется, что они не знают реальной жизни.

- А вы знаете?
- Нет, конечно, я знаю только определенную ее часть.

- Вы хотели бы стать политиком?
- У меня нет никакой проблемы: если бы я хотел, я бы мог попытаться. Принять участие в выборах в ГосДуму или пойти работать в Администрацию президента.

- А президентом стать не хотите?
- Нет, не хочу.

- Почему?
- Мне не интересно работать президентом. Я не думаю, что я для этого создан. Я социальный воин, у меня другое предназначение.

- А что бы вы хотели иметь из материального, но пока не можете себе поволить?
- Все, что я хотел иметь, я имею. Когда мне что-то нравится, у меня оно появляется. Только квартиры у меня нет московской – ну, значит, не судьба, может, когда-то появится. Живу за городом. Это ж пустяки! Надо – придет.

- О чем мечтаете?
- О новых телепроектах, которые будут лучше, чем предыдущие. Что я как-то проснусь, и там, в Англии, станут завидовать тому, как живет Россия. Я мечтаю о том, чтобы моя жена и мои дети возвращались с учебы и с работы по красивым, освещенным улицам, чтоб они не натыкались на нищих, бездомных людей. Чтоб в России не было сиротских домов, чтоб дети не просили милостыню, чтоб пенсионеры ездили за границу. Тогда сократится уровень ненависти в государстве: ненависть – удел нищих.
За что я плохо отношусь, например, к Чубайсу и ко всей той его команде? Совесть надо иметь! И не изменять законы, пользуясь их несовершенством. Кстати, я не считаю олигархов не только светочами нравственности, но и очень умными людьми. Совсем не считаю! Способность зарабатывать деньги не является свидетельством ума. В России это свидетельствует об изворотливости и хитрости, безнравственности.

- Что вас может оттолкнуть от человека?
- Запах. Я ничего не могу с этим поделать, так всегда.

- Что в вас привлекательно для женщины?
- Я, как птица говорун, "отличаюсь умом и сообразительностью". Ну что требуется от мужчины? Чтобы он был сильный, заботливый, вежливый, искренне заинтересованный и нежадный.

- И что же должно быть в женщине, чтоб вы захотели ее всем этим завоевать?
- Очень умозрительный вопрос, потому что я женат.

- Я знаю.
- Здесь я могу процитировать Машу Арбатову, которая говорила, что ее эрогенная зона – это ее интеллект. Я люблю умных женщин, я не могу себе представить, что можно делать с тупой длинноногой моделью. Мне повезло: моя жена и модель, и очень умная. Но, в первую очередь, и ,к счастью, очень хороша собой. А вообще за что полюбил, ты никогда не знаешь, зато всегда знаешь, за что разлюбил. Знаете, в чем разница между влюбленностью и любовью? Влюбленность – это "Я хочу быть с тобой", а любовь – это "Я без тебя не могу".

- А мнение, что любовь – это привычка и только?
- Ничего подобного, привычка привычкой, а любовь любовью. Любовь в том состоит, что ты полностью растворяешься в человеке, с ним никогда тебе не бывает дискомфортно. Ты им насыщаешься, он настолько становится частью тебя, а ты – его, что какие-то минусы не важны. Именно поэтому я запрещаю своей жене делать мне какие-то жесткие замечания... Потому что есть, кому быть в жизни жестким, есть, кому быть мерзавцем. Но дом, семья – это святое, это всегда мир и покой.