Татьяна Александрова: "У самых отвязных СМИ появляется ореол борцов за правду и рейтинг"


Текстовая версия


Татьяна Александрова: "У самых отвязных СМИ появляется ореол борцов за правду и рейтинг"Всем досталось на орехи – и представителям власти, и журналистам – от руководителя программы "Петербургский час" на Пятом канале Татьяны Александровой на недавно прошедшем круглом столе "СМИ и власть: грани взаимного доверия". Татьяна говорила честно, то что она думает, не боясь обвинений в нарушении пресловутой "журналистской этики". После круглого стола главный редактор портала Lenizdat.ru Дмитрий Жвания попросил г-жу Александрову раскрыть самые острые ее высказывания.

– На круглом столе вы сказали, что замалчивание проблем происходит часто не из-за давления со стороны власти, а из-за профнепригодности журналистов. Как вы думаете, в чем причина низкой квалификации журналистов? Плохо учат на журфаке? Или просто за последние лет восемь выросло поколение тупиц, и журфак ни в чем не виноват?
– Поколение тупее не стало – разве что гламурнее и ленивее (кстати, связанные явления). И журфак действительно ни при чем. Просто журналистика - это не наука, а ремесло, и учиться ему можно исключительно на практике – институт только базу дает. А на практике сейчас особо и не поучишься: в самом профессиональном сообществе нет качества и не определены стандарты. Нужны профессиональные ориентиры. Авторитетные учителя, которые ради подготовки молодняка с удовольствием выйдут из эфиров. Таких мало. Отсюда и дефицит кадров, и завышенные зарплаты начинающих "телемастеров".

– Как вы решаете проблему кадрового голода? С кем работаете?
– У нас на старте было всего несколько действительно состоявшихся корреспондентов, остальные – либо ребята с минимальным опытом работы, либо студенты. Создавать сборную из звездных легионеров было не на что, да и незачем: хотелось сказать свое слово в городской тележурналистике, выработать свой язык, свой стиль. А для этого надо было непременно расти вместе, не тратя времени на слом установок прежних начальников.

– Вы сами закончили журфак. Вы довольны своим образованием? Много получили на журфаке для своего профессионального развития?
– На первый вопрос отвечу: "недовольна". И журфак здесь снова ни при чем. Просто появился ребенок, плюс работа – тут не до учебы было. А для профессионального развития я получила, прежде всего, среду общения и возможность совместить теорию с практикой. Правда, тогда (1992-1998) на журфаке все было уж чересчур теоретически. К примеру, на кафедре "Радио и Телевидение" кассеты с курсовыми работами не принимались - видеомагнитофонов не было. Так что "телеочерки" сдавались в печатном виде, с пояснениями на полях про "картинку".

- Вы и правда считаете, что в российском эфире есть каналы, которые читают, как вы выразились, на круглом столе, "привычные для 10 процентов аудитории мантры про преступный режим"? Я вот все как-то больше слышу мантры о том, что Россия встает с колен, а Запад строит козни… Как вы думаете, на какой процент аудитории они рассчитаны?
- Телеканалы, которые читают мантры про преступный режим, действительно есть. И самое печальное, что это - те самые телеканалы, которые претендуют на роль независимых и честных. Действительно, большая часть новостного эфира занята откровенной и некачественной пропагандой. Мы же не будем это обсуждать? Меня огорчает другое – то, что СМИ, провозглашающие иную модель, действуют теми же методами. В итоге: госпропаганда с одной стороны, и антигосударственная пропаганда - с другой. Причем того же пошиба и качества. А зритель ушел смотреть развлекательное шоу.

– Получается, что для возвращения зрителя телевидению нужно стать менее конфликтным?
– Вовсе нет. Мои учителя в профессии говорили, что в основе любого качественного сюжета должен быть конфликт. Иначе нет драматургии, следовательно, нет сюжета. Проще, когда конфликт явный; сложнее, когда до него надо докопаться. Хорошая новость не обязательно приторная, но добавить соли и перца надо уметь. При этом журналист все-таки обязан оставаться беспристрастным и не подменять информацию домыслами и натяжками с целью продемонстрировать собственную позицию. Такой подход по крайней мере устарел – эпоха информационных киллеров прошла. Делать хорошие, критические, но при этом не тенденциозные новости можно: свою программу хвалить не буду, но, скажем, на НТВ начала двухтысячных нам удавалось сохранить этот баланс и делать, как метко заметил Илья Тилькин, респектабельный продукт.

– В вашем выступлении прозвучала мысль о том, что зритель наперед знает, "к какому выводу приведет очередное "разоблачение". Раскройте эту вашу мысль, пожалуйста. Вам кажется, что мало сюжетов для журналистских расследований?
– Поясню. Во-первых, журналистское расследование в классическом понимании – не телевизионный жанр. Хотя бы потому, что телевидению нужна картинка, а добыть ее в формате расследования – о-о-очень затратная штука. В итоге то, что выдается за расследование на телевидении, – как правило, всего лишь экранизация такового. И это в лучшем случае. Если же мы называем "расследованием" сюжет, в котором корреспондент просто дал себе труд разобраться в проблеме,– это грустно.
 Возьмем, к примеру, ситуацию с Хасанским рынком. Можно рассмотреть ее под микроскопом и понять, что там происходит на самом деле (это правда интересно!), а можно объявить, что это "очередной пример наступления городских властей на малый бизнес в рамках стратегии по его уничтожению в угоду торговым сетям". Ведь так? Не умея, а зачастую - не желая разобраться, мы подменяем суть происходящего журналистскими шаблонами. Обобщаем. Чтобы "вписаться"  в редакционную политику. Заметьте: даже зрители начали говорить дурацкими штампами, типа "зеленых легких города". От этого дурновкусия коробит, а ведь это наших рук дело. В итоге у самых отвязных СМИ появляется ореол борцов за правду и рейтинг.

– Разве у "отвязных" СМИ сейчас большой рейтинг или тиражи?
– Насчет тиражей – не знаю. А вот рейтинг – точно. "Отвязанность" - самый простой и быстрый путь к увеличению спроса на информационный товар. Не хотелось бы переходить на личности, а вы, судя по всему, предлагаете привести примеры. Тогда угадывайте. Что заставило город заговорить о местном "окне" на одном из федеральных каналов, в котором под шовинистическую песенку про "русских, которые поднимутся с колен", два молодых человека берут интервью у политиков? Профессионализм ведущих? Качество картинки? Раскрутка? А помните, под каким соусом руководители петербургского "окна" на другом федеральном канале попрощались с начальником службы информации? Его обвинили в падении рейтингов. Заметили, как круто изменилась редакционная политика? Ну, про  "марафонцев", которые за год выполнили план пятилетки в эфире, вы лучше меня знаете. 

– Опять хочу вас процитировать: "Посмотрите на слушания по ПЗЗ или бюджету: реальный, между прочим, механизм участия людей в принятии решений превратился, и с нашим участием в том числе, в балаган, где звучат одни и те же лозунги и куда люди приходят в очередной раз "самовыразиться". Ну а статисты, нанятые на Ленфильме Газпромом, приходили на общественные слушания по Охта-центру не ради самовыражения, а ради денег. Использование статистов – разве это не тема для пресловутого "разоблачения"?
– Ой, Дмитрий, если у вас этот аргумент искренне выскочил – обратите внимание. Это профессиональная деформация оппозиционера. Проблема в том, что оппозиционеры приходят на общественные слушания не для того, чтобы обсудить суть конкретного вопроса, а изначально стараются найти повод, чтобы отстоять свою неизменную позицию и уйти с гордо поднятой головой. Власть призывает: "Давайте обсудим, надо ли убирать трамваи с улицы Куйбышева", - а просвещенное сообщество отвечает: "Сначала освободите политзаключенных!" (и пафосное дефиле к дверям). Собственно, это я и называю "самовыражением". Статисты – это постыдный абсурд, но какое они имеют отношение к общественным слушаниям по ПЗЗ где-нибудь в Купчине?! Зачем уподобляться-то и дискредитировать идею диалога как таковую? В этой окопной войне выигрывают только маргиналы с обеих сторон.

– Маргинальная оппозиция – это понятно, а что такое маргинальная власть – нет.
– Я считаю маргиналами во власти тех, кто, обезумев от вседозволенности, нарушает законы страны, морали и здравого смысла. Называют публично водителей маршруток "выходцами из аулов", пытаются снизить налоги владельцам "лексусов", прикрываясь защитой городской экологии, разворачивают тупую пропаганду "в интересах" власти – в кавычках потому, что вреда от такой пропаганды больше, чем пользы.

– Почему, с вашей точки зрения, исчезли прямые эфиры с участием представителей власти? Это как-то связано с отменой прямых выборов?
– Конечно, связано. С отменой прямых выборов, с отменой предвыборных дебатов. Кандидатам во власть стало необязательно нравиться народу, они быстро разучились быть публичными. Прямой эфир выдает ложь мгновенно, поэтому он не нужен. Не нужен он и оппозиции. Неудобные вопросы проще посылать в пустоту, без оппонента. Люди-то в большинстве своем интеллигентные, гадости говорить в лицо собеседнику неудобно как-то – не на митинге же. Когда возникнет диалог – появится другая политическая система. И в этой системе, кстати, журналистам придется работать головой, а мы к этому не готовы.
 
– Еще одна ваша мысль, высказанная на круглом столе: "Гражданского общества нет во многом благодаря нам! СМИ и власть натужно имитируют общественный диалог, причем каждый при этом преследует свои цели. СМИ создает шоу – власть отвечает пропагандой". Можете развить этот тезис? Отсутствие общественного диалога как-то связано с "репертуаром" телеканалов?
– А что тут развивать? Очевидно, что от каналов-пропагандистов глупо ждать создания конкурентной среды мнений. Их оппоненты, "типа честные" каналы, воспитывают в обывателе брезгливость к власти как таковой: "я, мол,  приличный человек, политикой не интересуюсь, на выборы не хожу, потому что Дума и ЗакС априори сборище идиотов". Такие СМИ, согласитесь, политический процесс интересует только тогда, когда власть дает повод обсудить, насколько она плоха. Вся прочая ее деятельность – по боку. Госдума, к слову, вскоре займется темой возвращения прогрессивной шкалы подоходного налога. Это коснется каждого. Чем не тема для общественной дискуссии? Но что-то никому она не интересна – с ее помощью ни прославить, ни заклеймить…

– Как строится ваше общение с руководством канала в целом? Существует ли доля автономии в вашей работе?
– "ПЧ" - одна из самых эффективных команд на канале, и это трудно не заметить. Поэтому руководство к нам относится уважительно – мы отвечаем взаимностью. А определенная доля автономии - есть, она сугубо творческая и продиктована разницей наших интересов: канал борется за российского зрителя, мы – исключительно за петербургского.

– Раньше вы работали на телеканале "Россия". Чем отличается работа на Пятом  канале от работы на "России"?
– Канал "Россия" – это, если позволите, всероссийский государственный оркестр народных инструментов имени Олега Борисовича Добродеева. Сыгранный, заслуженный, прославленный коллектив, исполняющий репертуар, одинаково родной и понятный как обитателю Садового кольца, так и вышневолоцкой бабе Нюре. Безо всякой иронии говорю. Поэтому работать в таком коллективе почетно, но надо помнить, что выбиваться из стройного ансамбля нельзя. "Пятерка" - это такой джаз-банд, где импровизация приветствуется. Выступаем пока без "аншлагов", но, может, и слава Богу.

– На "России" вы работали на федеральные "Вести", а теперь занимаетесь городским вещанием. Пришлось переучиваться, перестраиваться?
– Переучиваться не пришлось, потому как до "Вестей" я работала на городских каналах. Это в корпункте "Вестей" я все время забывала, что, говоря о Невском проспекте, надо добавлять "в самом центре Петербурга". А в качестве ведущей федеральных новостей регулярно спотыкалась о слово "бордюр": произнести невозможно, перевести на "петербургский" - страна "поребрик" не поймет.

– Почему случился этот переход?
– Во-первых, устала жить на два города и делить семью пополам. Во-вторых, захотелось той самой импровизации, в-третьих, обожаю начинать с нуля. Когда приняла решение вернуться в Петербург, как-то очень кстати Марина Львовна Фокина сделала предложение: собрать команду для городского вещания. Мне дали карт-бланш – разве можно было отказываться?

– Журналист – публичная профессия, а вы – привлекательная девушка, натуральная блондинка. Случались в связи с этим какие-либо приятные истории с вами, или, наоборот, не очень приятные? Словом, случалось вам оказываться в роли "жертвы публичности"?
– Спасибо за комплимент. Никогда! Дело в том, что меня невозможно было идентифицировать с тем образом, который создавала команда гримеров. Телевизор делал меня высокой, солидной дамой, почему-то высокомерной. Так что, спрыгивая с барного стула, на котором я сидела в студии "Вестей" (чтобы соответствовать по масштабам партнеру), я легко терялась  в толпе. Однажды был забавный эпизод. Меня вез частник на работу в "НТВ-Петербург", где я тоже одно время вела новости, и уже около нашего офиса хлопнул себя по лбу: "А я-то думаю, где я вас видел! Не помните меня? Я же у вас на прошлой неделе бумагу для принтера покупал!" Тогда НТВ делило первый этаж с магазином канцтоваров.

Lenizdat.ru



* Meta, Facebook, Instagram решением суда признаны запрещенными на территории России экстремистскими организациями.


8118 ONAIR.RU 29.10.2008 TEXT АРХИВ Прислать свою новость!





OnAir.ru

При полном или частичном использовании материалов активная индексируемая ссылка на сайт OnAir.Ru обязательна! Портал работает на PortalBuilder2 R5 HP.Свидетельство на товарный знак №264601, №264991 Российское агентство по патентам и товарным знакам.

Условия использования - Политика конфиденциальности - О защите персональных данных - О защите персональных данных - Публикационная этика

Мобильная версия сайта